Слишком большое сходство

– Еще не знаю, – беззаботно ответил Ксенофонтов и снова наполнил себе чашечку из кофейника. – Послушай, Рая… Мы вот вчера с Зайцевым вместе пришли, а как собрались остальные?

– По одному, по двое… Даже трое сразу пришли – в подъезде столкнулись.

– Стол уже был готов или девушки помогали?

– Конечно, помогали, а как же!

– А мужчины судачили в этой комнате?

– Да, я их сразу сюда выпроваживала, чтоб под ногами не путались.

– Какая погода! – Ксенофонтов снова подошел к окну. – Снег идет… Хочу на свидание. Хочу говорить глупости, бросаться снежками и это… целовать заснеженные ресницы.

– Знаешь, Ксенофонтов, я, кажется, готова пойти тебе навстречу, – улыбнулась наконец Рая.

– Может быть, сначала колечко найдете? – резковато спросил Зайцев. – А то вы что-то заторопились…

– Найдем, – заверил Ксенофонтов. – Знаешь, Рая, друзей я тебе верну, а что касается колечка, им займется Зайцев. У тебя еще остался кофе?

Рая пошла на кухню варить кофе, а Ксенофонтов, зябко пожав плечами, передвинул свое кресло от балконной двери поближе к книжному шкафу.

– Дует, – пояснил он. – Значит, так, я пригласил троих. Кроме нас, вчера было трое мужчин, верно?

– А женщин ты сразу отмел? – спросил Зайцев с усмешкой.

– Да. Сразу.

– Почему?

– Думай, Зайцев. Думай, почему я отмел женщин. Итак, придут трое. Инженер из стройуправления, этот, как его… Лошкарев, я с ним вчера познакомился. Потом фотограф Сваричевский и… Да, Цыпин, преподаватель какой-то важной науки в ПТУ. Лошкарев, Сваричевский и Цыпин. Идти им недалеко, сейчас обеденный перерыв, кроме того, они наверняка надеются опрокинуть рюмку-вторую из оставшихся запасов Раи.

– Ты им сказал, что у Раи пропало кольцо?

– Конечно! Даже сказал, что у нее есть мысль подключить к этому делу оперативно-следственную группу. Я не скрывал, что наша общая любимица очень огорчена, плачет и рыдает, что ее необходимо утешить. Они придут ее утешать. Впрочем, кто-то, возможно, и не придет, но это меня не огорчает. Похититель придет обязательно.

– О, мальчики! – воскликнула Рая, входя с подносом кофе. – Как здорово вы тут устроились… А я и не сообразила, что кресло можно от окна сдвинуть… Так гораздо лучше…

– Свежий взгляд, – заметил Ксенофонтов. – Присаживайся к нам. У тебя есть еще несколько минут, чтобы выпить чашечку кофе, – он потянул носом воздух. – Идет.

– Кто? – насторожилась Рая.

В этот момент раздался звонок в дверь. Это был фотограф Сваричевский. Верткий, оживленный, несмотря на, казалось бы, печальный повод, он быстро сбросил на пол дубленку, пригладил темные волосы, заглянул в комнату.

– Ребята! Вы уже здесь… – На ходу поцеловав Раю в щечку, он прошел в комнату, быстро пожал всем руки и тут же пристроился к столику. – Пьете… Это хорошо. Плохо, что раньше не позвали. Ну, ничего, наверстаем… Так что тут у вас произошло?

– Колечко вот у хозяйки пропало, – сказал Ксенофонтов. – И не может найти… Со вчерашнего вечера.

– Немудрено, – заметил Сваричевский. – Вечером тут такое творилось, что я сам мог закатиться куда угодно.

– А колечку цена три тыщи, – заметил Зайцев.

– Три?! – Фотограф изобразил крайнее удивление, отставил чашку, посмотрел на каждого. – Надо искать… Может, в самом деле закатилось… А какое оно из себя?

– С виду невзрачное колечко такое, платина, бриллиант… Вон там на полке лежало. – Ксенофонтов ткнул большим пальцем за спину. – В коробочке.

– Ну, Рая, никогда бы не подумал, что ты такая состоятельная баба! – воскликнул Сваричевский. – Давно бы на тебе женился!

– Со вчерашнего дня у нее колечко, – проговорил Ксенофонтов. – Но ты, конечно, не знал, что оно столько стоит, а?

Ты напрасно так со мной, – Сваричевский осуждающе покачал головой. – У меня японская камера стоит не меньше. И, между прочим, она того стоит.

– А что бы ты сделал, если бы нашел такое кольцо? – спросил Ксенофонтов.

– Купил бы еще одну камеру. Шведскую. «Хассельблад»! Ребята, вы не знаете, что такое «Хассельблад»! О! Конечно, чтобы купить «Хассельблад» со всеми приспособлениями, мне пришлось бы найти три таких колечка… «Хассельблад», между прочим…

Звонок в дверь заставил Сваричевского прервать гимн во славу шведской фотокамеры.

– Входи, Коля, – Рая пропустила в прихожую Лошкарева. Тот вошел спокойно, с достоинством, кивнул всем, начал обстоятельно раздеваться, причесал перед зеркалом прямые светлые волосы.

– Здравствуйте, – скорбно сказал Лошкарев. Он оказался более способным проникнуться чужим горем. – Как же это могло случиться, а?

– Да вот, – Ксенофонтов беспомощно развел длинные руки. – Было, да сплыло.

– Хватит вам с этим кольцом! – воскликнула Рая. – Я так рада, что вы снова все собрались! Пейте кофе, сейчас еще сварю. – Она опять убежала на кухню.

– Где оно лежало-то? – спросил Лошкарев.

– Да вот, на полочке, за стеклом… Видишь пластмассовую коробочку? В ней и лежало.

Лошкарев протиснулся между коленками Ксенофонтова и краем стола, отодвинул стекло и, взяв коробочку, заглянул в нее.

– Да, – сказал он, – действительно пуста.

– Три тыщи колечко стоит, – сказал Зайцев, прихлебывая кофе.