Слишком большой соблазн

Ничего не получалось, да и о чем можно договариваться с мужчиной, который не оставляет чаевые в ресторане, постоянно высчитывает, прикидывает и старается выгадать даже в мелочах? Если Шарулеву посчастливится купить что-то на сто рублей дешевле, то он радуется этому факту и постоянно вспоминает «необыкновенное везение». А подарки? Скромные букетики цветов и конфеты с коньяком, который он потом выпивает сам, подчеркивая свою щедрость. Если бы ему не надо было появляться на корпоративных мероприятиях в сопровождении жены, не соответствовать статусу руководителя, то не видать бы Татьяне золотых украшений и новых платьев, которые каждый раз покупаются со скандалом, да и то половину денег дает папа.

— Это очень дорого, Таня, — настойчиво говорит муж. — Ты ведь отрежешь этот ценник с платья? Там платья висят подешевле!

— А ты думаешь, твое руководство не отличит Италию от Турции? Хорошо, я могу пойти в старом купальнике!

После этих слов он недовольно морщился и словно выдавливал из себя:

— Хорошо, покупай, — и потом не разговаривал три дня.

Куда он копит деньги? У гроба карманов нет, Татьяна хочет получать удовольствие от жизни сегодня, а не слушать разговоры про какую-то «обеспеченную старость», она уже пенсионерка, в конце концов. Интересно, а может, ее муж хочет заткнуть за пояс долгожителя Китая, которому было двести пятьдесят шесть лет?

Когда-то в молодости она пыталась заняться его перевоспитанием, понимая, что чувства не измеряются хрустящими купюрами. Татьяна говорила своему мужу, что он самый понимающий, щедрый, заботливый, и удивлялась, что Шарулев соглашался, но потом говорил другое.

— Ты пойми, не обязательно ездить на дорогой иномарке, достаточно скромной машины.

Единственное, чего Роман не терпел и что могло поменять решение, — сравнение с сослуживцами не в его пользу, которые ездили на дорогих иномарках и покупали своим женам бриллианты. Таня чувствовала, как у него что-то скрипело внутри хрипло и натужно, как жернова, которые перемалывали его принципы в пыль, и ему приходилось соглашаться на то, что для него было несвойственно.

У Шарулевых не было друзей, потому что друзья — это прежде всего расходы. Когда женился их сын, Шарулев-старший срочно улетел в командировку в Москву, возможно, была такая производственная необходимость, но Таня догадывалась, что он просто не пережил бы количества гостей, которых умудрились пригласить на свадьбу молодые. Деньги на свадьбу сына ей пришлось взять у отца, который не переставал удивляться зятю.

— Ладно, он тебе платье лишнее не купит. Вам, женщинам, сколько ни покупай платьев, все мало. Но сын-то у него один, его свадьбу по-человечески надо отметить, а он сбегает в Москву!

— Да, папа, его не переделаешь, а может, и правда дела в Москве неотложные.

— Ага, знаю я его дела! Лишнюю сотню не потратить. Зять называется — бутылки мне за всю жизнь не поставил, а за мой счет пить, так пожалуйста.

— Не цепляйся к нему, папа. Какой есть, такой уж есть. Я приспособилась к нему.

— Ну, дочка, «прынца» ты отхватила. Наверное, на мои похороны деньги копит, да я вас не порадую, помирать не собираюсь.

Но свадьба сына уже была семейной историей, нынче Татьяне во что бы то ни стало хотелось убедить мужа отдохнуть, найти аргументы. Безвыходных положений, как известно, почти не бывает.

Но мысли Романа сейчас были заняты предстоящим Советом Главных и интригой, которая там развивается. Доклад поручено делать ему, и обязательно нужно закрепить мотивацию смежников при голосовании.

Высшее руководство было в Москве, оттуда координировалась работа всех оборонных заводов, на которых сосредотачивалось производство космических аппаратов. Последний год Совет Главных склонялся к мысли утвердить сибирское предприятие как ведущее. Что последует дальше, Шарулев хорошо знал, кроме прямых федеральных инвестиций и увеличения заказов на производство космических аппаратов, будут новые федеральные программы, а все это деньги, миллиарды государственных денег, от которых нужно суметь отщипнуть кусочек, чтобы и государству осталось, и тебе, любимому, на жизнь хватило. Его калькулятор всегда считал правильно в свою пользу.

Глава 3

Прокурор Иван Николаевич Кочетов поссорился с местным градоначальником Вадимом Сергеевичем Вороткиным. Подобная история уже была описана у Николая Васильевича Гоголя, но если в классике причина ссоры понятна и очевидна: один назвал другого «гусаком», то между Кочетовым и Вороткиным пробежала «черная кошка по кличке Коррупция».

Краевая прокуратура настаивала на раскрытии коррупционных дел на подведомственной территории. А раз руководство громогласно объявляет войну с коррупцией, то должны быть и громкие дела, а они никак не склеивались. Настырный Кочетов закидал администрацию письмами, представлениями, запросами, проверками. Вадим Сергеевич, поняв, что прокурорские не отстанут, пытался усовестить Ивана Николаевича и в сердцах ему пригрозил.

— Это вы мне угрожаете? — спросил Кочетов.

— Я всего лишь предупреждаю. Вы парализовали нашу работу, Иван Николаевич!