Слишком далеко от правды

– Мне пришлось опознавать тело… это так жутко. Я надеялась, что произошла ошибка, но это был он. Мой отец. Мириам будет опознавать кто-то другой. Я не являюсь ее близкой родственницей. Сюда из Провиденса приедет ее брат. Это так… такая бессмысленная смерть… как такое вообще могло случиться.

– Сочувствую, – сказал я.

– Они собирались демонтировать экран на следующей неделе. Произошла какая-то ошибка. Возможно ли это?

– Не знаю. Но думаю, скоро во всем разберутся.

Я стал подозревать, что она пригласила меня как раз для этого – найти виновника катастрофы. Если так, она зря потратит деньги. В это дело наверняка вмешаются федералы и полиция штата.

Если они сочтут, что здесь нечто большее, чем головотяпство демонтажной службы, наверняка подключится Министерство национальной безопасности. Их совместные усилия гораздо быстрее приведут к результату, чем моя индивидуальная деятельность.

– Я до сих пор в шоке, – всхлипнула Люси. – Мне все кажется, что я брожу в тумане. И ничего этого не произошло. Такого просто не может быть.

– Но вы отлично держитесь.

– Если это называется «отлично держаться», тогда что значит «потерять голову»? А такое обязательно произойдет, я вам гарантирую. Мне неизвестно, когда выдадут тело. А еще надо организовать похороны. Обзвонить друзей и родственников, может быть, они захотят приехать.

Я вспомнил, что Люси разведена. Может ли она рассчитывать на помощь родственников?

– А ваш бывший муж не собирается приехать?

Женщина рассмеялась.

– Джеральд? Спешит и падает.

– Это означает «нет»?

– Он живет в Сан-Франциско. Я ему позвонила, но у него нет денег даже на автобус до Лос-Анджелеса, не говоря уже о самолете. Честно говоря, я этому только рада. Кристал всегда так волнуется, когда он приезжает, а ей это совсем ни к чему.

Люси как-то упомянула о своей дочери, но я ее ни разу не видел.

– Почему волнуется?

– У Кристал совершенно фантастическое представление об отце. Она считает: он ушел от нас, потому что выполняет какую-то более важную миссию. Сражается с инопланетянами, спасает китов, возводит гигантский щит, чтобы остановить глобальное потепление. Она не допускает мысли, что ему просто наплевать на собственную дочь. Она не говорит о своих переживаниях, но это проявляется в ее рисунках.

– Она рисует?

Люси махнула рукой.

– Это неважно. Я позвала вас не за тем, чтобы посвящать в свою личную жизнь.

Она вдруг отвернулась, сгорбилась и зарыдала.

– Простите, – пробормотала она, не глядя на меня.

Я осторожно положил ей руку на плечо.

– Ничего. На вас столько свалилось. Тут любой не выдержит.

Пару раз всхлипнув, она вытерла нос и повернулась ко мне.

– Кристал только одиннадцать. Детям вообще трудно объяснить, почему их бросают родители. А с Кристал все еще сложнее…

– Не понял.

Еще один всхлип.

– Она… не такая, как другие дети.

Люси сунула платок в сумку и выпрямилась.

– Все в порядке. Я оставила ее у подруги. Не стоило брать ребенка с собой после того, что произошло.

Судорожно сглотнув, Люси вздернула подбородок, словно показывая, что она готова ко всему, как бы тяжело это ни было. Но я по-прежнему не понимал, зачем мы сюда приехали.

– Ну, хорошо. А теперь расскажите, почему вы мне позвонили.

Она с беспокойством взглянула на дом.

– Там что-то не так.

– Вы сказали, что в доме кто-то побывал.

– Мне так кажется.

– Вы приходили сюда сегодня утром? После того как узнали, что ваши родители погибли?

Люси быстро взглянула на меня.

– Не мои родители, а мой отец и его жена.

– Адам Чалмерс – это ваш отец, а Мириам…

– Его третья жена. Моя мать умерла, когда я была подростком. Отец снова женился и прожил с Фелисией шесть лет, пока она не бросила его. А потом уже появилась Мириам.

– Вы с ней ладили?

– Не очень. Она… она мне не нравилась.

– Почему?

Люси чуть замялась.

– Мне бы не хотелось выглядеть ханжой.

Но Люси Брайтон зря беспокоилась. Мне она такой никогда не казалась. Наоборот, производила впечатление человека широких взглядов, не склонного кого-то осуждать. В ней сквозила какая-то атлетическая сексуальность. Она была похожа на бывшую бегунью или гимнастку, хотя никогда не говорила об этом. Ее телосложение располагало к таким занятиям. И к некоторым другим тоже. Во всяком случае, эта мысль не раз приходила мне в голову, отвлекая от профессиональных обязанностей.

– Вас трудно назвать ханжой.

– Мне не нравилось, что Мириам моложе меня.

– А сколько ей было?

– Тридцать. Мне тридцать три, а моему отцу пятьдесят девять… Довольно странное ощущение оказаться старше своей мачехи на три года. В этом есть что-то зловещее.

– Да, это необычно.

– По возрасту отцу подходила только моя мать. Им было по двадцать, когда они поженились. Через тринадцать лет она умерла, и не прошло и года, как мой отец женился снова.

– На Фелисии.

Люси кивнула.