Слишком доброе сердце. Повесть о Михаиле Михайлове

И вот мы торжественно двинулись обратно во главе с кавказским генералом. Он нам подчинился, мы горды и чрезвычайно довольны, на наших лицах ликование. С Владимирской идем на Невский, уже новая публика глазеет на наше шествие, много будет разговоров в столице! Возле Гостиного двора генерал Филипсон спохватился, решил, что пешком идти ему не по чину, и сел в дрожки. Но дрожки тут же окружили студенты грузины, словно почетный эскорт кавказскому генералу, и потребовали, чтобы кучер не гнал лошадь и не отрывался от толпы, вернее сказать, колонны. Спокойным и размеренным шагом процессия перевалила через Дворцовый мост и подошла к зданию университета. Трое наших депутатов во главе с Веней Михаэлисом пошли с Филипсоном в залу совета, куда уже прибыли для объяснений генерал-губернатор и обер-полицеймейстер.

Ну разве это не великая наша победа?!

27 сентября, среда. Вчерашней ночью были арестованы Веня Михаэлис, Костя Ген, Неклюдов, Иван Рождественский и еще некоторые студенты. Нынче снова собралась толпа возле университета уже с новым требованием: освободить товарищей. Явился генерал-губернатор Игнатьев, явился министр-адмирал Путятин, а перед университетом уже не случайно выстроился батальон Финляндского полка. Жандармы и полицейские никого не впускали в здание университета. Нам объявлено, что университетский двор, сени и нижний коридор находятся в ведении (такого и представить себе нельзя), в ведении самого генерал-губернатора, дескать, это его владения и пусть кто-нибудь попробует туда проникнуть! Университет оказался на осадном положении.

В толпе с нами было много офицеров, в основном артиллерийских, больше, чем в прошлый раз. Они сговорились явиться сюда, чтобы предотвратить применение военной силы. Один офицер даже дежурил на мосту и направлял всех своих сюда, к нам. Поручик Семевский снова улыбнулся мне и поклонился. Были выразительные происшествия. Офицеров пытались отсоединить от студентов, но они держались очень стойко. Когда полицеймейстер Золотницкий повысил голос на молодого поручика и даже взял его за рукав, поручик резко отстранился и немедля обнажил саблю. Тогда генерал-губернатор велел арестовать его, солдаты окружили поручика и повели. Отойдя шагов тридцать — сорок, поручик скомандовал: «Налево кругом, марш!» — и солдаты подчинились, потопали налево кругам, а поручик скрылся.

9 октября, понедельник. Университет закрыт, в швейцарской полно солдат. Арестованных студентов все еще не выпустили, хотя и обещали. В газетах объявление: «Желающие продолжать занятия в университете должны прислать по городской почте на имя ректора свое прошение взять матрикулы (ишь чего захотели!). Не приславшие прошения считаются оставившими университет по своей воле». Как будто все умышленно делается для приумножения нашего возмущения. Да знает ли государь, что творится в его владениях?

Все, кого я знаю, как одна душа, решили не брать матрикул. Молодое поколение не сдается! Мы ль будем в роковое время позорить гражданина сан?!

…Сегодня отец заговорил со мною о воззвании «К молодому поколению» и назвал его неблагоразумным. Оказывается, воззвание известно и у них в департаменте, чему я рада. «В чем же его неблагоразумие?» — спросила я и посмотрела на отца отчасти свысока, как на человека отсталого в своем развитии. Он мне стал говорить, что дело освобождения начато лично государем-императором при поддержке великого князя Константина Николаевича и всех Романовых. И в этом превеликая заслуга Александра Второго перед народом и российской историей. А составители воззвания шельмуют государя и призывают к свержению его, в чем нет никакой логики. Они вставляют палки в колеса. Где они были, эти господа прогрессисты, когда государь еще четыре года назад начал проводить реформу? Он обратился ко всем губерниям с просьбой подавать правительству адреса для освобождения своих крестьян, но откликнулись всего-навсего две губернии, Виленская и Петербургская. И государь тотчас издал для них рескрипт об освобождении. Выходит, отозвались на его призыв только Русь литовская да Русь чухонская, а остальная Россия-матушка не пожелала освобождения. Тогда государь поехал в Москву первопрестольную, собрал предводителей дворянства в тронной зале Кремля и сказал им…

Здесь я перебила отца: «Я знаю, что он сказал: если не освободить крестьян сверху, они освободят себя снизу». Отец в ответ рассмеялся довольно ехидно: «Только эти его слова вы и мусолите. А государь между тем выразил недовольство свое московским дворянством, он ожидал, что оно первым отзовется на предложение государя, а оно не отозвалось ни первым, ни вторым, ни даже третьим. «Я дал вам начала и от них никак не отступлюсь» — вот подлинные его слова. А речь свою в тронной зале он повелел напечатать в газетах».