Слишком глубоко

“Это помогает мне оставаться в здравом уме”, – произнесла Синклер. Казалось, она немного расслабилась.

Патрисия мило улыбнулась. – “Я знаю, что Вы подразумеваете под этими словами”.

Иногда Эндерсон чувствовала, что если бы она не писала, то могла бы сойти с ума. Она писала о том, чего ей не хватало в жизни, и это как-то помогало справиться с одиночеством. Романы были ее любимым жанром, но недавно она пробовала написать детектив, основанный на реальных событиях – убийствах Соблазнительницы. Это также помогло ей выплеснуть накопившиеся чувства.

“А, Вы? Чем занимаетесь Вы, когда не угрожаете законопослушным гражданам физической расправой?” – Улыбка позволила Патрисии увидеть ямочку на щеке Синклер. – “Боевыми искусствами? ”

“Имею такую пагубную привычку”.

“Почему-то я так и думала”.

“Я настолько плоха?”

“Нет. Просто у Вас очень уверенная манера держаться”. – Синклер включил другую лампу, стоящую на большом столе уже в самом кабинете. – “Вы знаете, как придать вес своим словам”.

“Правда? Никогда так о себе не думала”.

“Ну, Вы достаточно поднаторели в этом”. – Синклер сделала паузу. – “Хотя я была удивлена, что Вы позволили мне лишить вас равновесия”.

“Я не ожидала, что Вы попытаетесь отпихнуть меня. Похоже, я надеялась на те манеры, о которых Вы так высокопарно говорили”. – Патрисия почувствовала, как ее собственная улыбка расцвела на лице. – “Во всяком случае, больше у Вас такой возможности не будет”.

Синклер кивнула, ее улыбка расцвела, глаза ожили. – “Так, значит, Вы любите работать руками? Я могу легко представить, как Вы это делаете”. – Ее лукавый взгляд упал на руки Патрисии.

Патрисия снова почувствовала волнение и постаралась переключить свое внимание на стол. На нем стоял монитор с плоским экраном и клавиатура, настольная лампа с зеленым абажуром и лежало несколько толстых папок.

“Я пишу“. – Она провела кончиками пальцев по крышке стола. Синклер пристальным взглядом следила за ее действиями.

Я хотела бы увидеть Ваш почерк. Можно многое сказать о человеке, на основании его почерка.

“Я пользуюсь компьютером“. – Она пыталась не смущаться. – “Большую часть я пишу за ним“.

“Что вы пишете? “

Патрисия намеренно оттягивала время и не спешила с ответом. Она считала свое писательство личным делом и сердилась на себя за то, что вообще заговорила на эту тему. Зачем она это сделала? Какая-то ее часть хотела, чтобы Синклер знала о том, что она пишет лесбийские романы. Не сочтет ли она это за прелюдию? Что сделает Синклер, когда прочтет ее книги и будет знать о ее тайных мыслях и желаниях?

Она перестала развивать мысли в этом направлении и опять переключилась на обстановку в комнате. Стена, рядом с которой стоял стол, заставила ее обратить на себя внимание. Мельком увидев ее в темноте, она предположила, что по большей части она была закрыта произведениями искусства. Но то, что она увидела при свете лампы, заставило ее содрогнуться. Только находясь в аду можно было создать такое произведение. Она узнала каждую жертву, каждую рану, каждый жуткий снимок. В участке над ее столом висели те же самые фотографии. Жуткая коллекция из смертей.

“Как вы можете…“

Она бы никогда не смогла повесить их в своем доме. Принести это зло в свой дом – ее безопасное святилище. Никогда…

Синклер проследила за ее взглядом.

“Я здесь работаю. И думаю тоже здесь“.

“Я знаю, но как Вы можете постоянно смотреть на них? “ – Патрисия представила себе, что вместе с фотографиями она принесла домой чужую смерть. Нет, пусть они останутся лежать на ее столе в папках. Надежно запертые и спрятанные.

“Не каждый может это сделать, я знаю“. – Синклер повернулась лицом к стене. Патрисия медленно подошла и встала рядом. – “Но я не смогу успокоиться, пока хоть кое-что не узнаю. Как это случалось и почему? И если нам действительно повезет, то… кто это сделал? “ – Ее пристальный взгляд наткнулся на фотографии. – “Они требуют это от меня. И они заслуживают это. Только тогда, когда на большинство вопросов я получу ответы, я смогу снять их“.

“Вы хоть спите ночами? “ – спокойно спросила Патрисия.

“Вероятно, столько же, сколько и Вы“.

“Тогда Вы почти не спите“.

“Наверное“.

“Я часто думаю о них“, – сказала Патрисия. – “Об их последних мгновениях. Что они могли чувствовать“.

“Страх“, – прошептала Синклер.

“Да“. – Патрисия всегда это знала. Она знала, что это не разумно, но не могла справиться с этим. Она сочувствовала каждой жертве.

“Как давно Вы этим занимаетесь?“ – спросила Синклер. – “Даже опытным детективам трудно отключится после работы“.

“Достаточно давно“. – Патрисия бросила на нее мимолетный взгляд. – “А вы?“

“Я долгое время изучала психологию преступников. И приблизительно в течение семи лет пыталась понять, что движет ими“.

“И как, преуспели?“

Синклер деланно рассмеялась. – “В некоторых случаях – да“. – Она встретилась взглядом с глазами Патрисии. Ее радужные оболочки опять приобрели мягкий цвет корицы. – “А в некоторых…“

“Я сожалею об этом“.

“Правда? “ Одри грустно улыбнулась.

“Да“.

“Хотя, мы начинали говорить о ваших чувствах…“

“Я просто пытаюсь Вас понять“.