Слишком грешен

— Хотя бы сообщите об этом моей сестре.

— Не буду я никому и ничего сообщать!

— Это меньшее, что вы можете сделать для меня.

— Это вообще не мое дело! — Пригнув голову, Сьюзен пошла быстрее, стараясь смотреть на свои ботинки, а не на привидение, поблескивающее перед ней. — Я не просила, чтобы у меня появилась способность видеть умерших.

— А я не просил о смерти.

— Мне действительно жаль, что с вами это произошло: — На мгновение Сьюзен задержалась, а потом пошла вперед еще быстрее. — Разве вы не заметили, что моя неудача в этом отвратительном магазине произошла лишь из-за того, что вы мне с самого начала помешали? Вы только представьте себе, что сказали бы две эти гадюки, узнав, что я разговариваю с призраком?

— Да это же именно они…

— Забудьте! — Сьюзен провела рукой сквозь туманную массу, надеясь, что ее сердитый жест хоть немного разозлит назойливого призрака.

Но от этого он и вовсе исчез.

Сьюзен была настолько поражена, что встала на месте как вкопанная. Что тут, черт возьми, происходит? Неужели она каким-то образом убила привидение?! Смеет ли она надеяться, что его исчезновение — к добру?

— Что вы, к дьяволу, опять тут делаете? — раздался знакомый голос у ее ног.

Взгляд Сьюзен устремился к уступу скалы.

Мистер Ботуик. Замечательно!

— Ничего, — пробормотала Сьюзен.

— Не похоже. — Его бархатный голос зазвучал ближе. — Такое впечатление, что вы разговариваете сами с собой.

Сьюзен заскрежетала зубами. Такая реакция объясняет, почему она не будет передавать жителям Борнмута весточку от привидения. Когда тебя игнорируют — это плохо, но еще хуже, когда над тобой смеются. То, что она якобы пыталась спастись бегством из его дома, еще не означает, что она хотела произвести на него хорошее впечатление, как он мог подумать. Но это совсем не означает, что ее беспокоит его мнение. Совсем!

— Я просто упражнялась, — сказала Сьюзен, ожидая его неминуемого появление из-за поворота тропинки. — Последнее лондонское развлечение, знаете ли. Вам этого не понять.

Мистер Ботуик обогнул изгиб тропы и наконец оказался перед Сьюзен. С тех пор как они с ним расстались, он успел умыться и переодеться, так что теперь от его внешности у нее просто дух захватывало. Появление такого мужчины в любом бальном зале произвело бы сногсшибательный эффект. Но здесь, на природе, когда у него за спиной бушует океан… Это его стихия.

Никакому портному не удалось бы скрыть налитые мускулы его фигуры привыкшей к вольным ветрам и свободе (да и зачем он стал бы скрывать?), а снежная белизна безупречно отутюженного галстука прекрасно сочеталась с немодным бронзовым загаром кожи. Сьюзен была вынуждена признаться, что мистер Ботуик выглядел очень-очень хорошо.

— Уж так вышло, — заговорил Эван, чуть склонив голову, — что нет ничего на свете, что нравилось бы мне больше… чем… упражнения… с красивой женщиной.

Сьюзен напомнила себе, что ей следует обижаться на него, а не увлекаться им. Или по крайней мере противиться этому изо всех сил. И она не должна восхищаться прекрасным покроем его бриджей и великолепной линией его скул.

— Вам известно, насколько вы невыносимы, мистер Ботуик?

Он улыбнулся.

— Я культивирую в себе невыносимость, — сказал Эван. — Хотите, я понесу вас наверх на руках?

— Нет, вы этого не сделаете. — Правда, если учесть его нынешний вид, то эта мысль казалась вполне привлекательной и чуточку греховной. Он выглядел потрясающе, даже когда ветер трепал его каштановые волосы. Каждый дюйм его фигуры являл собой воплощение совершенства. У мистера Ботуика внешность джентльмена, а в душе у него… что-то темное. Тайна.

Эван пристально посмотрел на Сьюзен, словно читая ее мысли:

— Так, может, нам в таком случае поупражняться вместе?

Сьюзен возмущенно вскрикнула — ну, почти возмущенно — и, вздернув вверх подбородок, попыталась придать себе надменный вид.

— Нет, этого мы определенно делать не будем.

— Очень жаль.

Он подошел ближе. При каждом шаге с его сапог на землю скатывались прилипшие к ним комочки грязи. Наконец они оказались лицом к лицу на песчаной тропе. Эван не двигался. Сьюзен — тоже. Его свежевыбритые, четко очерченные щеки казались такими опасными, хотя и трогательно мягкими. Нежными. Он подошел слишком близко. Слишком… Приподняв пальцем подбородок Сьюзен, Эван заглянул ей в глаза:

— Кто-нибудь когда-нибудь говорил вам, что девушке опасно в одиночестве подниматься на скалы?

Сьюзен повернула голову, не обращая внимания на дрожь, которая охватила ее, когда к ней прикоснулся Эван. Она должна уйти прочь. Немедленно! И не должна провоцировать его, отвечая на его слова. Не должна придвигаться ближе к нему.

— Я не удивлюсь, если узнаю, что вы из тех мужчин, с которыми опасно находиться где угодно, — проговорила она.

— Ах! Выходит, вы поняли, что я имел в виду. — Он снова улыбнулся. — И вы не так уж невинны, как я и думал.