Слишком красивая, слишком своя

– Умная ты слишком, Надя, – покачала головой Рая. – И в этом твоя беда. Так вот что я тебе скажу – во всем только ты виновата. Надо было следить за своим мужиком! И нечего теперь на Лильку обижаться… Тем более ты сама хороша – на Альбинкиного мужа глаз положила. Я тебя не понимаю – и что ты в том Леонтии нашла? Он же придурковатый какой-то! Конечно, он композитор, и все такое…

– Я с Леоном не спала! Я мужественно боролась со своим чувством, я дала Альке слово… Господи, Колесова, я ж тебе совсем о другом хочу сказать! – в отчаянии закричала Надя. – Это ведь все твоих рук дело! Ты придумала историю о холодильнике, который якобы надо передвинуть…

– Рая, дети голодные! – засунула голову в дверь Светлана Петровна. – Скоро ужин?

– Сейчас, мама, пять минут… Какой еще холодильник, Шелестова? – мрачно произнесла Рая, орудуя лопаткой.

– Наденька, ты с нами садись, покушаешь тоже… – озабоченно произнесла Светлана Петровна и исчезла.

– Да тот самый, который Лиле надо было передвинуть!

– О чем ты, Шелестова? – изумилась Рая. – Ну ты даешь… Лильке надо было передвинуть холодильник, а я во всем виновата!

– Так ведь ты же все и придумала! Чтобы свести Егора с Лилей! Нет, ну, может, ей действительно надо было что-то передвинуть, но ты обставила это таким образом…

– Солонку дай, – перебила ее Рая. – Вон, на полке банка, прямо над тобой… Хоть бы опять не пересолить, я вечно все пересаливаю.

– Рая, да ты меня не слушаешь!

– Все я прекрасно слышу… Рая – сволочь и скотина, у Раи и муж пьющий, и дети оторвы, управы на них никакой нет… Во всем, во всем одна Рая виновата!

Она бросила щепоть соли на картошку и закрыла сковородку крышкой. Потом вытерла слезы на глазах.

– Ты чего? – опешила Надя.

– Чего… Да Колесов опять неизвестно где шляется! Ты видела, который час? Ночь-полночь на дворе, а он пропал куда-то…

– Рая, я тебя ни в чем не обвиняю. Я просто хочу сказать, что иногда ты совершаешь поступки, которые выглядят как провокация, и вообще… – забормотала Надя, потирая лоб ладонью. Она уже забыла о той блистательной обвинительной речи, которую приготовила для Раи.

– Есть-то с нами будешь? – буркнула Рая. – Или брезгуешь?

– Да ты что! Конечно, буду… Тарелки достать?

Скоро на большом столе стояли тарелки с дымящейся картошкой, из кипятка Рая вынула толстые сардельки, положила каждому по яркой маринованной помидорине, посыпала зеленым луком…

– Славик, Вова… Мамочка! Ужинать…

В этот момент пришел и Гена Колесов.

– О, картошечка… – обрадовался он. – И Надюха у нас в гостях, вот сюрприз-то…

Он скинул куртку и сел за стол. Руки у него были неотмываемые, черные, со срезанными под корень ногтями. Надя точно завороженная уставилась на эти руки.

– Райка, под такой мировецкий закусон полагается по рюмашечке…

Ярослав и Владимир, точно за ними кто-то гнался, в два счета съели свои порции, залпом выпили вишневый компот и с диким криком убежали.

– Куда, куда… – затопала за ними Светлана Петровна. – Умыться на ночь надо!

Рая, Гена Колесов и Надя остались на кухне одни.

– Нет-нет, я не буду пить! – замахала руками Надя, увидев, как Рая достает из холодильника прозрачную бутылку.

– Чисто символически, – сказал Гена.

– Да, Надя, по чуть-чуть, – устало произнесла Рая. – Тем более до дома тебе идти совсем недалеко, минут пятнадцать от силы…

Рая разлила водку по стопкам.

– Ну, за все хорошее!

Надя опрокинула в себя содержимое стакана и стала быстро-быстро заедать картошкой. «Господи, да что ж такое! – с отчаянием подумала она. – Я же шла к Райке, кипя от праведного гнева, намереваясь высказать все, что я о ней думаю, и порвать с ней всяческие отношения… А вместо этого сижу на кухне, трескаю жареную картошку и пью водку. Да еще в компании Гены Колесова!»

– Молодец! – одобрительно кивнул Гена, наблюдая за ней. – Хорошая девочка.

И он набулькал в Надин стакан еще порцию водки.

– Нет! – закричала Надя. – Да вы чего, с ума сошли? Я больше пить не буду! Алкоголики несчастные… И Лосева тоже хороша – винище литрами хлещет, с утра до вечера…

– Красное? Ну, это для здоровья! – с достоинством произнес Гена.

Колесов ел быстро, без всяких изысков, подцепляя вилкой то ломтики картофеля, то откусывая от брызжущего маринадом помидора, то с хрустом впиваясь большими ровными зубами в сардельку. Но, странное дело, в его безыскусных движениях было нечто такое, что заставляло Надю томиться и ерзать на стуле. «Этого еще только не хватало!» – подумала она.

– Ладно уж! – сердито сказала Рая. – Пей, раз нолито…

Надя залпом выпила вторую стопку и ожесточенно принялась доедать картошку.

– Теплынь-то какая нынче… – зевнула Рая. – Я такой погоды и не помню.

Над распахнутым темным окном трепетала белоснежная кружевная занавеска.

– Даже жарко… – пожаловалась Надя, чувствуя, как от выпитого и съеденного начинают гореть щеки.

– Зато в понедельник обещали похолодание, – сказал Гена, пристально глядя на Надю. – До нуля градусов.

– Ничего себе перепады! – опять зевнула Рая.

– И зима, говорят, будет снежной и холодной – как в Сибири…

– Ладно, я пошла, – быстро засобиралась Надя, не вынеся этого пристального взгляда Колесова.