Слишком личное

Дежурный врач оторвался от исследования лежащего на полу тела, мельком взглянул на женщину, что сидела у окна, и прокомментировал:

– Шок. Рита, глянь, она же вся избитая. Похоже, он ее этим самым топором приложил.

Следователь привстала с табурета. Эксперт щелкал вспышкой, добросовестно ползая по небольшому пространству, стараясь ничего не упустить, прикладывал короткую линейку то так, то этак, скрупулезно и методично делал снимки для фототаблиц. Доктор отчаянно зевнул, прикрывая рот ладонью, и прищурился на очередную вспышку. Работа по этому последнему выезду ему была явно не в кайф.

– Слышь, Сеня, подвинься, – велела Сорокина эксперту. – Ну, чего там с топором?

– На лезвии следы крови, – сухо доложил эксперт Сеня. – Сейчас упакуем, а там видно будет…

– Как это мне все поперек горла, – неожиданно изрекла Сорокина, раскачиваясь на стуле всем своим мощным торсом наподобие китайского болванчика. – Как мне это все поперек… Три мужика здоровых, представители закона, и спокойно смотрят, как женщина на их глазах истекает кровью. Слышь ты, внебрачный сын Гиппократа, челюсть сейчас вывихнешь! У тебя бинтика в аптечке не найдется? Давай, окажи пострадавшей первую помощь.

Дежурный врач выпаду следователя Сорокиной ничуть не удивился. Рита слыла в прокуратуре дамой со странностями – была убежденной феминисткой, то бишь идейной последовательницей Маши Арбатовой, о которой и слыхом не слыхала. А если бы даже и слыхала, то в ее жизни от этого мало бы что изменилось – как была следователь Маргарита Сорокина единственной женщиной в семье, состоящей из мужа, свекра и двух сыновей, так и тянула на себе все женские обязанности сама – и стирку, и готовку, и даже сочинения помогала писать. Впрочем, литературная часть школьных опусов ей никогда не удавалась, так как сильно смахивала на протоколы осмотра места происшествия. С остальным же Рита вполне справлялась. И благодарила судьбу, что у нее именно два сына, а не, к примеру, две дочери. Потому как женская доля, несомненно, тяжелее мужской. Эту свою точку зрения следователь Сорокина излагала неоднократно и даже бурно дискутировала с несогласными.

Врач спорить, разумеется, не стал – себе дороже с Сорокиной спорить – и протиснулся к женщине, по-прежнему никак не реагирующей на происходящее. Бросив взгляд на зияющую рану, доложил:

– Тут бинтиком не обойдешься. Нужно везти ее в больницу, швы накладывать. И вообще, рана глубокая и, похоже, еще и грязная. Противостолбнячную ей бы хорошо сейчас ввести, но она, кажется, того… неадекватная. Сначала бы лучше успокоительного…

– Слышь, Сеня, машину вызови, – велела эксперту Сорокина.

– Труповозка сейчас будет, – жизнерадостно доложил эксперт Сеня, выползая со вспышкой из-под стола.

– Какая труповозка! – рявкнула Сорокина. – Как же тяжело работать среди уродов. – Она поджала губы. – Лысенко, слышишь, чего столбом стоишь? Бегом вызови «скорую». Ну, чего ты вылупился? Не видишь, девочка в шоке, кровью вот-вот истечет.

«Девочка» была ненамного моложе самой Сорокиной, а сейчас выглядела много старше своих лет, но следователя это ничуть не смущало.

– Ритуся, она мужа своего убила. Ты бы допросила ее для начала, по горячим следам, – пожав плечами, сказал Лысенко.

– Да ты посмотри на нее! – взвилась Рита Сорокина и распахнула на злополучной штукатурше халат. – Посмотри!! Все, все посмотрите! Эксперты хреновы! Эскулапы! Горячие следы вам?! Куда уж горячее! На ней живого места нет. Он же ее топором добивал! Быстро, тебе говорю, вызывай «скорую». Я ее допрашивать все равно не могу. Она в шоке. И кровопотеря большая. Типичная самозащита…

– Как скажешь, ты же у нас здесь хозяйка. – Лысенко повернулся и направился в коридор, чтобы Рита Сорокина ненароком не заметила, как у него кривится рот и подрагивают руки.

Как только он вышел из кухни, убийца вдруг встрепенулась, обвела присутствующих дикими глазами и вскрикнула:

– Мне нельзя в тюрьму! У меня маленький ребенок!

– Какую тюрьму, какую еще тюрьму, – бормотала Рита Сорокина, заботливо запахивая на женщине застиранную одежду. – Ребенок, говоришь? Мальчик? Мальчик – это хорошо. Хорошо, что не девочка… Это он? – Она ткнула пальцем с облупившимся маникюром в фото. – Ишь ты, глазастый какой… Ты глаза не закрывай! Дыши! Саша, накапай быстро ей чего-нибудь! Пей! Как тебя зовут?

– Р-рита, – выдавила она, давясь водой и клацая зубами по стакану.

* * *