Слишком мало друзей

–  Да не обращай ты на него внимания! Опять начитался своего К-го, а других современных авторов за людей не считает! Ну не нашлось тут место для твоих тельняшек и рынд! Сухопутная у них там была держава! Ты лучше скажи, общий посыл достаточно ясен?

–  Ясен-то он ясен, но неужели ты действительно считаешь, что если "собиранием земель" опять займется Москва, то это гарантирует успех?

–  Не знаю, и утверждать такое не берусь. Но вся эта история с объединением вокруг Московского княжества для меня лично была всегда абсолютно загадочна. Религиозно-мистическую сторону пока оставим в покое. Возьмем столь популярные нынче атеистическо-материалистические объяснения. Центральное положение, на пересечении рек, укрытое лесами от татар и прочее. Вам самим-то не смешно? Это что, по дороге в Тверь или Новгород лесов было меньше? Или с водными путями там хуже дела обстоят? А может они уже слишком большими были, и народу там не нравилось строиться? Про остальные города я вообще говорить не буду. Да у нас десяток потенциальных центров притяжения тогда было! А встала Москва! Почему? Случай? Отчасти, возможно. Но, думаю, что было что-то еще. То, что мы не видим и даже не чувствуем, но оно работает. Во всяком случае, работало раньше. Так почему бы не попробовать и сейчас? И об этом говорю я, который, как вы знаете, город этот не люблю и предпочитаю туда не ездить!

Петров и Ольга задумчиво молчали.

–  А чем, собственно говоря, мы рискуем? – спросил сам себя Петров, – так уж если говорить откровенно, то только деньгами, которые будут потрачены на публикацию этого опуса. Знаешь, он даже репутации твоей не повредит, поскольку тебя и так многие считают очень эксцентричной личностью. Только знаешь, надо бы что-нибудь совсем сумасшедшее туда воткнуть, чтобы все совсем обалдели…

–  Например?

–  А пусть этот твой главный герой будет не местным.

–  Как это?

–  Ну, этим… путешественником с другой планеты. Или вот! Вообще человеком из другого времени! Как у Марка Твена! Народ совсем обалдеет, и на аналогии с нашей ситуацией никто и внимания обращать не будет. А наши в Киеве они поймут…

Так и сделали. Роман Германов слегка переработал и опубликовал в местном издательстве. Не так уж и накладно получилось, а потом и вообще кое-какая прибыль появилась. Как ни странно, публике понравилось, появились вполне доброжелательные рецензии, читатели стали ждать от Германова новых книг. Вот только "наши" в Киеве пользу из него извлечь не успели…

Глава шестая

Каждый заговор заранее обречен на провал. Фактически это только вопрос времени и активности его участников. Как только численность заговорщиков достигает определенной критической величины можно быть уверенным, что о нем прознает власть и ее органы. В ряде случаев, правда, заговорщики успевают выступить прежде, чем власть почешется и начнет реагировать на их действия. А дальше – как повезет. История знает кучу таких зигзагов.

Заговор "Восемнадцатого марта" оказался одним из самых таинственных в истории Новой Киевской Руси. Дело даже не в том, что в силу ряда причин следствие предпочитало глубоко не копать, ограничившись не только в обвинительном заключении, но даже в намного обычно более подробных докладах "наверх" общей фабулой: заговор был направлен против существующей власти, был широко разветвлен, а в число заговорщиков входили как минимум три члена кабинета министров и масса других менее высокопоставленных лиц. Заговорами в этот период европейской истории удивить кого-либо было трудно. Да и в Киеве только недавно окончательно подвели итоги заговора военных. А в Питере вообще, по сообщениям властей, один заговор плавно перетекал в другой и шли нескончаемые судебные процессы. Но этот заговор был каким-то странным.

Во-первых, было не совсем понятно, чего именно хотели заговорщики. Недовольство действующей властью присутствовало, и разговоры о ее смене велись. Но что дальше? Будущие портфели никто не делил, и к власти не рвался. В чьих, собственно говоря, интересах, и с какой целью должна была произойти эта смена? Четкого, однозначного ответа на этот вопрос следствие не получило. И не потому, что подошло к делу нерадиво, и не в силу необычной стойкости заговорщиков, а потому, что они просто не могли ответить на этот вопрос однозначно. Один говорил одно, другой – другое. Как-то все было очень размыто, нечетко.

Следствие отнесло этот результат на счет того, что среди заговорщиков преобладала интеллигенция, которая, как давно уже решили для себя военные и полицейские, обычно сама не знает, чего хочет. И это была его первая ошибка.