Слишком мало друзей

Все бы ничего, ситуация в этом смысле была явно не хуже, чем до 1917 года, но было два дополнительных раздражающих фактора. Во-первых, в качестве такового выступал пример Балтийской Федерации, где помимо двух официальных языков на южном берегу Финского залива существовали еще и так называемые "губернские", на которых велось официальное начальное и среднее образование и, что было особенно важно, местное администрирование и при желании – судопроизводство. Желание получить нечто аналогичное было налицо в целом ряде губерний НКР. Вторым, как и следовало ожидать, был т. н. украинский. За время правления "нашего хохла" в стране активно происходило то, что потом получило название "ползучей украинизации". Процесс этот касался, в первую очередь, сферы языка и культуры. Отчасти он затронул также историю и образование. Украинским областям был придан особый статус, который первоначально практического значения не имел и скорее носил эмоциональный характер. Косвенно предпринимались попытки искусственного расширения границ "украинского ареала".

Но если протяжные и берущие за душу украинские песни многим даже нравились, то вот активное внедрение в язык украинских словечек и оборотов – вполне естественное, кстати, в районах со смешанным населением – смотрелось странновато. Доходило до смешного. Поскольку в силу понятных причин доля украинцев в государственной администрации быстро росла и стала как бы даже не преобладающей, то своего рода шиком в этих кругах стало считаться или вообще говорить между собой по-украински, или активно вставлять в русскую речь украинские словечки. И хорошо еще, если при этом использовали суржик, а то так загнут на западно-украинском, что поди пойми.

Стоит ли удивляться, что на этот счет сразу же появилась масса шуток и анекдотов на тему "нового французского диалекта" нашей знати, но хохлы, как известно, народ упрямый.

К счастью, у "нашего хохла" хватило ума не давать украинскому языку особого статуса и прав, иначе дело вообще могло бы кончиться плохо. Как мы помним, он обладал редким нюхом на крупные неприятности, так что воздержался, хотя друзья просили его пойти на такой шаг и не раз.

Но на татарское, и не только, население все это и так действовало как красная тряпка.

Не все просто было и с религией. В постимперское время Казань развивалась как исключительно русский город. Добрая половина городского Кремля находилась в распоряжении местной епархии, которая с завидным упорством отвоевывала метр за метром у светской власти. Ни о какой мечети в Кремле никто и не мечтал. Наиболее правоверные мусульмане вообще предпочитали обходить центр города стороной.

Германов и Ольга за 10 лет в Казани хорошо осознали проблему, много и подробно рассказывали об этом Померанцеву. Возможно, иной государственный деятель и не проникнулся бы важностью вопроса, но бывший гетман закордонных справ неплохо знал, что такое национальная бомба и как она может разнести любой котел государственности.

Острота национального вопроса стала для него неприятным сюрпризом. Надо было думать о каких-то серьезных предложениях Киеву, обсуждать вопрос с лидерами казанских татар, помня, что любое решение – всегда результат компромисса между часто полярными точками зрения. Померанцев даже подумал как-то про себя, что не случайно именно он, со своим дипломатическим опытом, оказался именно в Казани, хотя легко мог бы попасть и в любой другой губернский город.

Кое-какие идеи у Померанцева уже сложились, но для того, чтобы двигаться дальше и формировать конкретные предложения, ему надо было заручиться согласием центральной власти. Последнее, чего хотел бы Померанцев, это получить обвинение в том, что он задумал стать лидером какой-нибудь "национальной оппозиции". Так что веские основания направить запрос в Киев были, что он и проделал примерно после первых шести месяцев в должности.

Глава одиннадцатая

Как ни странно, ответь из Киева пришел довольно быстро. День и время встречи были назначены, и, собрав небольшую папку справочных материалов, Померанцев отправился в Киев. Перед отъездом они еще посидели с Германовым и составили короткую докладную Верховному по существу вопроса. Профессор было разогнался с текстом, но Померанцев пояснил, что глава государства более полутора страниц текста читать не будет. И это еще хорошо, что нынешний читает и, как говорят, даже иногда вчитывается в текст, а то прежний предпочитал только устные доклады, и до некоторых важных деталей иногда просто не доходило дело. И получалось в результате, что решение вроде принято и правильное, но условия для его выполнения не обеспечены. И крутись, как знаешь. Или вообще, понял доклад как-то по-своему, на что-то важное внимание вообще не обратил, но команду дал. И думай потом, что из всего этого выйдет.