Слишком мало друзей

Международное сообщество восприняло "находку" как своего рода исторический курьез. Еще один из числа многих. Они бывают забавны, такие курьезы, но кто, с какой стати и почему будет на их основе ломать уже налаженную жизнь, переносить границы, менять судьбу государств? Люди, а особенно – политики, живут интересами сегодняшнего дня, и почему они должны менять свою жизнь на основе бумажки столетней давности? Посланцы Верховного, размахивая копиями пресловутой статьи, обивали пороги в столицах европейских стран, но поддержки не встретили нигде. Проклятые британцы, которые раньше на что-то такое намекали и даже, по всем оценкам, объективно вроде бы были заинтересованы, чтобы слегка прищемить хвост своим заокеанским кузенам, только развели руками: нам это не интересно. Потом, неофициально объяснили: долго взвешивали все "за" и "против" и перевесило то обстоятельство, что реанимация документа столетней давности могла создать опасный прецедент и породить целый ряд схожих претензий, но теперь уже в адрес Британии. Международный процесс – он ведь не всегда последовательный. Сплошь и рядом получается так, что в новой исторической ситуации о прежних договорах и обязательствах просто забывают – уж слишком неудобно их вспоминать – и кто знает, что вытащат партнеры из сундуков, покрытых пылью истории?

Еще лучше поступили "надежные" японцы. Они пообещали, что в случае войны (!) НКР с САСШ за Аляску, они будут готовы тайно поставлять киевлянам те товары, в которых будет нужда. И вся эта чушь была преподнесена как величайшее одолжение!

Сжав зубы от злости, Верховный, все же, дал поручение своему послу в Вашингтоне поговорить на эту тему с госсекретарем. И разговор состоялся.

Посол – дипломат опытный – зашел издалека и сделал упор на невероятном факте находки. Вот бывает же так: в старом трюмо лежит бумага, которая переворачивает взгляд на важное историческое событие.

Госсекретарь в ответ только пожал плечами.

–  Не скрою, мы были в высшей степени удивлены. Почему важные государственные бумаги у вас хранятся в каких-то частных старых трюмо? Это – абсолютный непорядок. У нас такое просто невозможно. Понимаю, что у вас там была война, но неужели вы лишились своих архивов? Это прискорбно. И может иметь серьезные последствия. Но не беспокойтесь: у нас договор хранился как надо, и мы всегда знали об этой статье. Если у вас еще что-то пропало – обращайтесь, поможем восстановить.

–  Позвольте, – такого посол не ожидал, – но в таком случае мы уже накануне 1917 года должны были обсудить возможность возврата Аляски…

–  Коллега, Вы в своем уме? Из наших архивов следует, что уже при ее продаже никто всерьез не воспринимал эту клаузу. Аляска – не зонтик, который дали взаймы на случай дождя. Не хотели бы продавать – и не надо. Вполне возможно, что тогда ее у вас забрали бы англичане. Вы же профессионал, представьте себе, что будет в мире, если сейчас начнут ревизовать территориальные статьи различных договоров. Мы в крови утонем!

–  Но формально…

–  А формально договор заключен от имени Российской империи. А Вы кого представляете? "Новая Киевская Русь" – он протянул эти слова на ломаном русском, выделив именно последние два слова, хотя весь разговор велся по-английски, – Ваш Вещий Олег с нами договора не подписывал. Так что не вижу предмета для разговора.

Можно было, конечно, уязвить собеседника, напомнив ему, что во времена Олега на месте Вашингтона вообще гуроны с делаварами кремниевыми ножами резались, но практического смысла в этом не было никакого.

Посол был человеком опытным и все пассажи этого унизительного разговора докладывать в Киев не стал. Ограничился лишь констатацией факта. Но, говорят, Верховному, хватило и этого. Он в ярости изорвал в клочья полученную из посольства шифртелеграмму. Вот была хохма, когда секретчики, проклиная все на свете, склеивали ее обратно кусочек к кусочку – в их службе каждый лист текста на строжайшем учете, не забалуешь. Пару дней Верховный думал, а потом попросил срочно договориться о его встречах с канцлером Балтийской Федерации и премьером УралСиба. Надо было идти на поклон к союзникам.

В Питере путного разговора не получилось. Тогдашний канцлер хоть и носил это высокое звание, но был явно нечета своему недавнему предшественнику. Для него на том этапе главной была проблема трески. Дело в том, что эстонские и финские рыбаки никак не могли по-хорошему поделить квоты на вылов трески в западной части Финского залива. Каждая из сторон приводила массу аргументов в свою пользу. И не так уж там было и много той трески, но вот, поди ж ты, расспорились. Доходило до того, что и сети друг другу при случае резали, а где-то и ружья в ход пошли. Горячие балтийские парни.

Услышав обо всем этом уже в первые пять минут разговора с канцлером, Верховный задал ему закономерный вопрос, а куда, собственно, смотрит полиция? И, если у нее плохо с морскими судами, почему бы не подключить к примирению всей этой публики военно-морские силы? Уж прибрежные воды-то они контролировали надежно.