Слишком много клоунов

«Мне нравится ваша морда, – сказал Ровак. – Она не подходит к вашей работе». – «К какой работе?» – спросил я, наполняя рюмки. «За холостяков, – произнес он и угостил меня сигарой. – Эта сигара куплена на собственные деньги. А вам за водку возвращают или нет?» Я покраснел, но оставался спокойным. «Что вы имеете в виду?» – спросил я вежливо. «Ничего, – уверил он меня. – У каждого человека есть свое хобби. Я, например, люблю пить на деньги Спавача. Но и вашу водку охотно пью. Предлагайте тост».

«Может, за упокой умершего?» – предложил я. «Ах вы слышали?! Стенограмму нашей беседы я пришлю в следующий раз. А сейчас выпьем за здоровье моего друга, инспектора Ольшака».

Что мне оставалось делать, пан инспектор? Я выпил. Этот Ровак какой-то странный, слишком уж самоуверенный.

Рапорт сержанта Келки кончился следующим образом: «Счет за этот дорогой ужин оплатил Спавач Антоний. Он (счет) составил 1456 злотых плюс 44 злотых чаевые».

Инспектор Ольшак записал на карточке: «Шахматы. Может, именно шахматы взял этот Тадек из комнаты Сельчика? Установить, кто последний раз проводил ревизию в магазине Спавача».

Версий было много, нерешенных вопросов еще больше. Двое в «Спутнике», неизвестная личность на вокзале, снова Ровак.

Ольшак нашел служебный телефон Иоланты Каш-тель и договорился с ней на следующий день о встрече в квартире Сельчика. Он не собирался вызывать ее в милицию и нашел предлог.

– Вы хотели забрать кое-какие мелочи из квартиры жениха? Можем встретиться там завтра.

8

Инспектор открыл дверь в лоджию. Во дворе стояла тишина, только где-то на нижнем этаже выстукивали одним пальцем гаммы на пианино. Ольшак сел на тахту и взял в руки клоуна, но, подумав, спрятал его в карман. Интересно, заметит Иоланта отсутствие куклы? Три клоуна… У Сельчика, у Спавача, у ювелира. Прокурор Стефаняк рассмеялся: «Совпадение». Ольшак показал клоуна Козловскому, однако на арестованного это не произвело никакого впечатления. «Кукла какая-то, – хмыкнул он. – Никогда такой не видел». А вот Спавач побледнел, когда инспектор посадил клоуна себе на колено.

Ольшак подошел к столу и еще раз просмотрел ящики. Может, он что-нибудь пропустил? Нет, все как было: немногочисленные фотографии, документы. Инспектор задвинул ящики. Однако он не мог избавиться от какого-то мучительного ощущения, словно он что-то забыл или что-то ускользнуло от его внимания.

Снова вспомнилась Кральская. Вчера вечером она была в «Спутнике». Марыся ее заметила я, конечно, подсела, завязала разговор. Они выпили кофе. Все-гаки Марыся великолепно справляется с такими делами. Кральская показала ей Сташека, элегантного приятеля Тадека. Фамилия Сташека была Махулевич, однако в данный момент он мало интересовал инспектора. Сейчас нужно было добраться до Тадека, но тот в «Спутнике» не появился.

Вечером Ольшак пошел с женой в кино. Когда они вернулись, Янека еще не было. Он пришел только в час ночи. Ольшак не спал и слышал, как сын возился на кухне, хотел встать и спросить, где он был, но раздумал. Получилось бы смешно и глупо. В конце концов Янек уже взрослый и делает то, что считает нужным…

Инспектор снова вышел в лоджию и сверху увидел Иоланту, которая наискосок пересекла двор и исчезла в подъезде. Когда Ольшак открыл ей дверь, она молча подала ему руку и вошла в комнату. Девушка села к столу – теперь инспектор видел только ее спину, – долго молчала, потом спросила:

– Можно открыть ящики?

– Конечно, – ответил инспектор.

Осторожно и очень медленно, как будто боясь что-то испортить, она вынимала бумаги, письма, фотографии и, старательно сортируя, раскладывала их.

– Что-то мало здесь бумаг, – сказал Ольшак.

– Я никогда не знала, что лежит в этих ящиках, – ответила Иоланта.

– И ни разу не заглянули?

– Нет. Я имела отношение только к посудному шкафчику. – Она улыбнулась. – Конрад не любил, когда рылись в его вещах.

– У него не было даже вашей фотографии?

– Он всегда говорил, что у него есть я, так зачем ему фотография. Вообще, Конрад не любил ненужных вещей и даже как-то сказал, что в нашем доме никогда не будет тех идиотских мелочей, которые так любят женщины. – Девушка встала и подошла к инспектору. – Вы знаете, иногда меня это пугало, и я боялась Конрада, не понимала его…

– Вы писали ему письма?

– Пару раз из отпуска, и знаю, что он их уничтожал. – Она пожала плечами. – Впрочем, мы с ним почти не расставались. Он мне тоже никогда не писал, только иногда оставлял записку: «Сегодня занят, не приду» и даже никогда не добавлял «целую» или «обнимаю». Вообще, он не выносил сентиментальных приписок и всякой экзальтации.

– И все-таки вы его любили?

– Любила, – ответила Каштель серьезно. Она села на тахту и погладила покрывало. – Надеюсь, он меня тоже. Не правда ли, это единственная броская вещь в квартире? – переменила она тему. – Это покрывало я покупала.

Ольшак сел рядом с ней. Пожалуй, она была красивее Барбары Кральской, лучше сложена, с правильными чертами лица, но от нее веяло каким-то холодом.

– Я могу забрать эти бумаги? – спросила Иоланта.