Слишком много клоунов

— Не знаю. Мужчина в сером пальто, часы, неизвестные отпечатки пальцев, адрес у того парня. Конечно, все это может ничего не значить. В то же время настораживают меня три факта: ложь Кральской, происшествие на вокзале, если, конечно, принять гипотезу, что оно как-то связано с делом Сельчика, и признание этого Козловского. Почему он сознался в совершенной краже?

— Чаще всего люди признаются тогда, когда боятся, что и так все выйдет на поверхность, — сказал Ольшак.

— Ты проверил, было ли сообщено в милицию об этой краже?

Нет, он еще не успел. Начальник поднял трубку. Через несколько минут он получил ответ. Владелец магазина Антоний Спавач никогда не сообщал о краже или взломе.

Ольшак и Керч переглянулись. Конечно, они оба сталкивались с людьми, признающимися в несовершенных преступлениях. Вот хотя бы недавно тот мужчина, который утверждал, будто убил женщину на шоссе под Ольшанкой. Следствие, однако, установило, что убийцей был совсем другой человек. Но на сей раз преступления не было, по крайней мере, в милицию сообщений о преступлении не поступало.

— Надо съездить к этому Спавачу, — решил, инспектор.

Майор Керч открыл шкаф и бросил на стол клоуна из разноцветных лоскутков, размером с сигаретную коробку, в колпаке, с тоненькими негнущимися ножками и с одним большим голубым глазом.

Ольшак посмотрел на куклу с явным удивлением, потом взял ее со стула и расправил на ладони.

— Откуда ты его взял? — спросил он.

— А ты что, видел когда-нибудь такого?

Странно! Точно такой же тряпичный клоун лежал на тахте в квартире Сельчика. Ольшак обратил на него внимание, так как это была единственная вещь, свидетельствующая о том, что квартиру магистра навещала женщина. Ведь только женщины любят такие безделушки.

— Ты видел такого? — переспросил Керч.

Ольшак рассказал.

— Теперь их два. — В голосе майора послышалось легкое замешательство. — Нужно было отдать его тебе еще несколько дней назад, да, прости, забыл. Наши люди нашли его под дверью ювелирного магазина, когда приехали туда после взлома. Ювелир не знает, откуда он взялся.

Инспектор спрятал клоуна в карман.

До Варминской улицы было недалеко. Ольшак шел вдоль стареньких домишек, карнизы и украшения которых были изрешечены пулями еще в сорок четвертом году. Несколько шагов от центра, и уже маленькие дети играют посреди улицы, водитель автобуса жмет на сигнал, пожилая женщина с сеткой, полной яблок, стоя на краю тротуара, с ужасом смотрит на цветной мячик, который катится прямо под колеса. Ольшак вспомнил, как стоял на этом углу в сорок пятом, с автоматом, в штатской одежде, с повязкой; из окон второго этажа спускался бело-красный флаг, на балконе стоял Тадек Кшемский. А когда раздался выстрел и Тадек оперся грудью о барьер, все сначала думали, что ничего не произошло. Парня, который стрелял, потом поймали (это было самое первое дело Ольшака в милиции). Убийца ничего не говорил, а они, такие же молодые парни, как и он, допрашивали его много часов подряд, наконец Ольшак не выдержал и сказал, что больше не может. Он целыми часами ходил под этим балконом, на котором погиб Тадек. Тогда же он решил бросить работу в милиции, но ему сказали, чтобы он не был бабой, и послали в офицерскую школу, а он еще много лет не мог забыть лица того парня, что стрелял в Тадека.

Внезапно Ольшак оказался в толпе, старенькие домишки исчезли, и перед ним развернулись частные магазины. Проходя мимо ювелирного магазина Броката, Ольшак отметил про себя новые металлические жалюзи на витрине. Потом он миновал модный салон Адамца, шляпную мастерскую Василевского, наконец, знаменитую кондитерскую Ратайя. Магазин Антония Спавача располагался немного дальше, среди других похожих, как близнецы, магазинчиков, торгующих кофточками, сумочками и всякими заграничными мелочами, происхождение которых зачастую было довольно темным.

У витрины стояло несколько женщин, однако в магазине было пусто. Элегантная блондинка при виде инспектора улыбнулась очаровательной улыбкой, а когда он спросил о пане Спаваче, без слов исчезла в задней комнате. Пока она отсутствовала, Ольшак разглядывал кофточки, подумывая про себя, что хорошо бы прийти сюда с женой, если в октябре он получит премию. Вдруг на нижней полке среди дамских сумочек он увидел тряпичного клоуна, точно такого же, как тот, что лежал у него в кармане и которого он видел у Сельчика. Те же тоненькие ножки, цветастый колпак и большие голубые глаза из бусинок.

— Вы ко мне?

Антоний Спавач, безукоризненно одетый, уже седеющий мужчина высокого роста, был похож скорее на дипломата, чем на торговца.

Ольшак представился. Лицо Спавача осталось спокойным, на нем была все та же ласковая улыбка. Он попросил инспектора пройти в заднюю комнату, где они и расположились среди коробок и ящиков, в беспорядке наваленных у стен.

— Чему я обязан столь неожиданным визитом?

— Мы получили донесение о попытке ограбления вашего магазина, — сказал Ольшак, сделав ударение на слове «попытка». — Это правда?

Спавач бросил на стол пачку американских сигарет и равнодушно сказал: