Слишком много колдунов

– Хватит, может, – сказал Жак, но голос у него уже был другой.

– Ну что тебе, жалко, что ли? – повторил Аслан. – Тем более он инвалид. Временно. Пусть ему присвоят ещё одну докторскую степень.

– Вообще-то нет, – сказал Питер, потирая нос здоровой рукой. – Ну то есть да, присвоят, но не за доклад. Для степени нужны публикации, статьи и монографии, нужна сама работа…

– Диссертация, – уточнил эвакуатор.

– Да, диссертация. А это конференция, а материалы конференции даже за публикацию не считаются.

– Ну и порядки у вас в Академии, чёрт ногу сломит, – сказал Жак. – Тогда я тем более не понимаю, зачем она тебе.

– Знаешь, я тоже перестал понимать, – сказал Аслан. – Уж не манипулируешь ли ты тут нами? А, Жак, как ты думаешь? Может, ему навтыкать?

– Академия, чтоб вы знали, финансируется короной, – объяснил Питер. – Средства выделяются именно по результатам вот таких вот закрытых конференций. Там сидят люди из министерства финансов, отвечающие за науку.

Жак мрачно покивал.

– Мечта, а не должность.

– Поэтому нужно из доклада сделать эффектус. Так мне сказали.

– Что-что, не понял? – переспросил эвакуатор.

– Доклад-эффектус. Надо в яркой и доступной форме показать нужность и важность того, что ты исследуешь. Тогда на твоё направление Академии дадут денег, и ты сможешь работать ещё год, а то и два. Потом опять конференция.

– Постой, постой, – сказал Аслан. – То есть, получается, неважно, чем ты на самом деле занимаешься? Главное – это эффектус? Яркий и доступный?

– Конечно, важно. Того, кто не занимается настоящей наукой, его просто не допустят до конференции и не дадут сделать эффектус. А министерские – они в науке не понимают, но формально последнее слово за ними. Как-то так.

– Принцип равновесия, – кивнул Аслан. – Угар познания против здорового невежества.

–Да, да, – желчно произнёс Жак. – И чтобы до них надёжнее дошло, как важно исследовать древних, а не сообща и врозь разворовывать то, что от них осталось, ты хочешь показать им красивую и якобы древнюю женщину. Ты их совсем за идиотов держишь, что ли?

Питер не нашёлся сразу, что сказать. Секунду он сидел с позорно открытым ртом и крайне неубедительно делал вид, что набирает в грудь воздуха, и тут снова вмешался эвакуатор.

–Я не знаю точно, – сообщил Аслан, – но вообще-то красивая женщина – это очень хороший метод для втолковывания своих идей. Почти такой же хороший, как куча детишек, безгрешных и неизлечимо больных.

– Хотя лучший эффектус – это хороший удар в лоб, – свирепо закончил лейтенант, и тут же изобразил этот самый удар. Кресло, на котором он сидел, затрещало.

– Удар в лоб – это ненаучно, – вежливо сказал Питер.

– Наоборот, научно, – возразил эвакуатор. – Наши учителя в Эколь Нормаль учили нас мыслить прямо и экономно. Выходить за рамки условностей, кратчайшей дорогой к цели. Это она и есть, кратчайшая дорога.

И снова ударил воздух, уже другой рукой.

– Конечно, это касается только тех, кто сумел закончить.

Жак не обратил внимания на этот выпад.

– Тогда получается, всё, что эти чиновники будут помнить, это Нони. Про древних они забудут сразу, как её увидят.

– Ты совсем их за идиотов держишь, – ответил Питер язвительно, хотя в душе его царило облегчение. – Они же всё-таки неглупые люди, отвечают за науку.

– Научный доклад с украшением, – сказал Аслан. – По-моему, очень достойно. Чем плохо?

– Тем, что я этого не хочу, – мрачно ответил Жак.

– Нони сама всё решила. И ты знаешь, что именно.

– Знаю, знаю. Пит просто пользуется тем, что я не могу с ней говорить прямо, без переводчика. Без него то бишь.

– Как ты смеешь такое говорить? – возмутился Питер. – Ну и вообще. Почти месяц так-то прошёл, мог бы изучить язык.

– А! – Жак махнул рукой. – Ну вас. И как ты вообще собираешься приплести её к своему дурацкому эффектусу?

– Мой доклад не дурацкий, – с достоинством ответил учёный. – Он перевернёт все представления о древних, принесёт в Академию новые деньги, а с меня снимут штрафы и выговоры.

– А-а, вот оно что! – сказал Жак. – Так бы сразу и сказал. А постоянным заведующим кафедрой тебя не назначат?

– Возможно, – признал Питер. – Скорее всего.

– Прямо камень с сердца, – сказал Жак. – Ты, оказывается, просто пещерный карьерист. Это я понимаю и даже приветствую. А эффектус – это я не понимаю и, конечно же, не приветствую.

– Я не знаю, что ты там себе вообразил, – сказал Питер. – Она просто выйдет после того, как я закончу, и слушатели будут задавать вопросы мне и ей.

– Она будет одетая? – спросил Аслан и ловко, почти не меняя позы, уклонился от ботинка, который немедля швырнул Жак. Ботинок тяжко шлепнулся у входной двери.

– Разумеется, – сердито ответил Питер. – Это будут научные вопросы. По теме доклада.

– Ага, как же, по теме, – сказал Жак. – «Что вы думаете об энергетике древних и замужем ли вы». «Как вы оцениваете прогресс и что вы делаете сегодня вечером».

– Ты меня поражаешь, независимый куратор, – произнёс Аслан. – Уж не ревность ли это?

– Я защищаю её честь и достоинство, – сказал Жак. – В отличие от вас.

– Сделаю тебе пропуск на конференцию, – пообещал Питер. – Будешь охранять её на месте.