Слишком много колдунов

— Жак, — коротко выдохнул Питер, и только они, не сговариваясь и не думая ни секунды, собрались прорываться к черному ходу, через головы подступающих бандитов, как дверь на веранду распахнулась и в гостиную с диким боевым кличем ворвался человек с чем-то длинным, неудобным, но зримо тяжёлым наперевес. Дальнейшее очень походило на ожившую иллюстрацию к школьному учебнику по механике, той его части, где говорится про вращение и взаимное соударение тел — или на назидательные рисованные истории о вреде пьянства, что общество тайных трезвенников развешивает у входа в злачные заведения.

Будто небольшой, но очень увесистый вихрь прошёлся по гостиной. Переодетые прокурорами грабители оказались разбросанными по разным углам, а в центре, слегка покачиваясь и тяжело дыша, стоял Жак — это, конечно же, был он — с отпиленной неделю назад Питером ногой чудовища в руках.

Это было первое чудо, сотворённое Жаком за этот вечер, причём самое меньшее из трёх, но его друзья об этом пока не знали; они просто спрыгнули через перила лестницы, подбежали к камину и достали своё оружие.

— Вот теперь можно и поговорить, — сказал Аслан.

Но разговора не получилось.

14

Тот, кого Питер про себя назвал Стилетом, был незаурядным человеком и знал это. С самого детства ему очень нравились деревянные кубики за простор, который они дают воображению; чуть позже он стал заводилой во всех играх, причем таким, который не собирает все лавры себе, а даёт поучаствовать каждому; всё указывало на то, что из него получится хороший руководитель.

Так и вышло.

Как хороший главарь, он всё умел делать лучше своих подчинённых: быстрее и точнее работал ножом, мог не спать несколько дней, имел звериное чутьё на ловушки и легко сходился с самыми разными людьми, вызывая доверие и располагая к себе с первых слов; владел тайным знанием, как перерезать железную решётку с помощью иголки и листа бумаги — и не раз этим знанием пользовался; знал все приёмы шулерской игры в бочку, карты и в посошок, и, что было совсем поразительно, умел фехтовать. В доках Массальи, самого крупного из череды торговых городов на южном побережье, такое умение было не в чести, поскольку выдавало в его обладателе как минимум хорошее образование, а образование значит деньги и статус — а все, кто имел деньги и статус, были естественной добычей для этих убийц, воров, мошенников, грабителей, бродяг в бог знает каком поколении, без роду, без племени, без семьи и родины. Но он не собирался всю жизнь проторчать там, грызясь с прочим сбродом за право ощипывать приходящие в порт корабли, его путь лежал много выше титула ночного короля пристани, поэтому, как только выпал случай, он взял несколько уроков у одного студента. Заплатил он очень щедро: коротким взмахом ножа избавил своего учителя от уготованного ему трюмного рабства.

И как пока ещё живой главарь, он ни секунды не колебался, если надо было выбрать между делом и жизнью подельника. Его специализацией стали крупные сложные заказы: убийства и ограбления, требующие тщательного планирования, точнейшего подбора людей — и гарантированного устранения этих людей после исполнения. Встреча с Терье, действующим прокурором и чёрным некромантом, была редчайшей удачей — и в этом Стилет усматривал и хорошее, потому что с Терье всё завертелось очень быстро, и плохое, потому что все старые его дружки, испугавшись чертовщины, слиняли, и ещё потому, что слишком много удачи — это тоже плохо. Фатум вольного бродяги скуп до безобразия и за каждую мелочь приходится платить сторицей, и те из вольных и лихих, кто выжил после оплаты самого первого счёта, понимают это очень хорошо. Стилет выжил.