Слишком много (ЛП)

Я перекидываю ноги через край кровати, пересекаю коридор и возвращаюсь в ее комнату. Матрас прогибается под моим весом, когда я пробираюсь рядом с Талией, заменяя подушку, которую она обнимает, своим телом. Она снова вздрагивает, но все еще спит, когда ее пальцы раскидываются на моей груди, а лицо зарывается в ложбинку моей шеи.

Ничто и никогда не доставляло такого охренительного удовольствия.

Она остается в том же положении всю ночь. Зато я просыпаюсь слишком часто, каждый раз прижимаясь губами к ее виску, чтобы проверить температуру. Около четырех утра температура снова поднимается.

— Талия, — шепчу я, проводя костяшками пальцев по ее щеке. — Талия, проснись. — Я убираю влажные волосы с ее лица и щелкаю ночником.

Она вздрагивает, тяжело сглатывает, как будто у нее болит горло, и медленно открывает глаза, щурясь от яркого света в комнате.

— Что случилось? Что ты здесь делаешь?

— Очевидно, пользуюсь ситуацией. — Я помогаю ей сесть. — А что, по-твоему, я делаю? Я ухаживаю за тобой. Ты снова горишь.

Она стирает сон, трогая лоб, карие глаза ищут мое лицо, хмурясь, как будто ее скорость обработки информации не проснулась вместе с ней.

— Который час?

— Чуть больше четырех утра. — Я смотрю, как она запивает две таблетки тайленола водой и отставляет стакан в сторону. — Где, черт возьми, ты простудилась летом?

Она придвигается ближе, перекидывая одну руку через мой живот, и я притягиваю ее к себе, уже привыкнув чувствовать ее так близко.

— Не знаю, может, из-за утренней грозы. Некоторые игроки в гольф не возражают против игры под дождем, — шепчет она, уткнувшись носом в мою шею. — Ты так приятно пахнешь, — вздыхает она, уже наполовину заснув.

— Ты всегда так говоришь.

— Потому что ты и правда пахнешь… так приятно.

Я целую ее в макушку.

— Спи, omorfia.

ГЛАВА 14

Тео

Когда я просыпаюсь утром, Талии нет в постели. В ее спальне нет часов, но, судя по положению солнца на небе, мой будильник уже давно прозвенел за стеной.

Хотя вчера вечером я не подключил телефон к зарядке, так что он, скорее всего, сдох задолго до семи.

Я поднимаюсь с кровати, ожидая застать Талию на кухне с чашкой кофе или, может быть, принимающей душ, но, выйдя из ее спальни, я поражаюсь тишине в квартире. Талии нет ни на кухне, ни в ванной, ни на террасе.

Разозлившись, я захожу в свою спальню, подключаю телефон и жду, пока он включится. Сейчас восемь тридцать два. Я игнорирую наплыв уведомлений и набираю номер Талии. Он звонит раз, два и еще несколько раз, пока я не начинаю выкрикивать ругательства, когда приходит сообщение.

Талия:Не могу говорить до перерыва.

Я:Какого хрена ты на работе?!

Талия:Мне лучше.

Четыре часа назад она была горячее, чем ад, а теперь все в порядке? Не может быть.

Я:Заеду за тобой через десять минут. Ты идешь спать.

Талия:Я не могу просто так уйти. Я клянусь, что со мной все в порядке. У меня в шкафчике есть тайленол на всякий случай.

Я снова ругаюсь. В своей голове, так сказать. Я матерюсь, слова настолько креативны, что если бы мои мысли передавали по радио, вы бы услышали один длинный гудок.

Я:Позвони мне, когда у тебя будет перерыв, и позвони, если начнешь чувствовать себя хуже. Я надену на тебя наручники и отправлю в постель, когда ты вернешься.

Талия:Обещания, обещания.

Она меня раскусила.

Вместо того чтобы бегать по дому, как безголовая курица, собираясь на работу, я разбиваю лагерь в гостиной, занимаясь нелегкой административной стороной ведения бизнеса, которой я стараюсь избегать любой ценой. Сегодня я готов выложиться на полную катушку, если вдруг Талии понадобится, чтобы я забрал ее в любой момент в течение дня.

И какое счастье, что я остался.

Менее чем через два часа дверь в квартиру распахивается, пугая Ареса, дремлющего на половичке.

— Эй, парень! — кричит Джаред, обнимая Талию.

Она почти как призрак, качается на ногах и опирается о стену, когда Джаред отпускает ее, а я смотрю на его руку, обхватившую ее талию.

— Что случилось? — Я пересекаю комнату, оглядывая ее испачканную форму и поцарапанное, окровавленное колено.

— Она потеряла сознание на поле, — объясняет Джаред, засунув руки в карманы. — Думаю, у нее грипп. Ее лихорадит.

— Мне не следовало идти сегодня, — произносит она, каждое слово — напряженный ропот. — Я чувствую себя не очень хорошо.

— Да, ничего страшного. — Я прижимаю руку к ее голове, пульс пульсирует в моей шее. Она слишком горячая. Горячее, чем раньше. Она попадет в реанимацию, если мы не снизим температуру. — Когда ты в последний раз принимала тайленол?

— В четыре утра.