Слишком много поваров

— Прошу вас, миссис Ласцио, не теряйте самообладания. Вам оно еще пригодится, — тон Вульфа внезапно смягчился. — Я не хочу причинять вам боль. Я отлично вижу, что в отношении вас факты допускают два совершенно разных толкования. Первая версия звучит так. Вы и мистер Лиггет возжелали друг друга. По крайней мере, он возжелал вас, а вы польстились на его имя, богатство и положение. Но ваш муж оказался из тех, кто крепко держится за то, что попало ему в руки, и встал у вас на пути. Ваше желание усиливалось вместе с его упорством, и наконец вы с Лиггетом решились на отчаянный шаг. Казалось, что встреча Les Quinze Maîtres предоставляет прекрасную возможность для того, чтобы убрать вашего мужа, ибо сюда должны были приехать трое, кто его ненавидел: будет кого подозревать. Итак, Лиггет прилетел в Чарльстон самолетом, доехал сюда на машине и встретился с вами где-то на территории курорта в половине десятого вечера во вторник, как вы заранее договорились. Только тогда вы разработали окончательный план действий, ведь Лиггет не мог знать заранее о пари между Серваном и Кифом, результатом которого стала готовившаяся на тот момент дегустация приправ в соусе прэнтан. Лиггет спрятался в кустах, а вы вернулись в гостиную, в нужное время включили радио и танцевали с Вукчичем, задерживая его и давая Лиггету возможность войти в банкетный зал и убить вашего мужа. Да чтоб вас, мадам, нечего так на меня смотреть! Я же сказал, это не единственное возможное истолкование ваших действий.

— Но это не так! Это неправда! Я не…

— Позвольте. Не отрицайте слишком многого. Согласен, кое-что в моем рассказе могло быть и неправдой, потому что есть ведь и другое объяснение всему. Но поймите одно и как следует над этим подумайте. — Вульф наставил на нее палец и заговорил, подчеркивая каждое слово: — Будет доказано и что Лиггет здесь был, и что кто-то сказал ему о дегустации соусов, и что он знал когда именно он может войти сюда, чтобы убить Ласцио без опасности быть застигнутым на месте преступления, и что он точно знал, что Вукчич не войдет до того, как он закончит свое черное дело. Иначе его действия не имеют смысла. Поэтому, повторяю, не отрицайте слишком многого. Если вы так и будете настаивать, что не встречались с Лиггетом где-то снаружи, что вы ни о чем не сговаривались с ним, что лишь по совпадению включили радио и удерживали Вукчича, то я опасаюсь за вашу судьбу. Пусть присяжные и будут исключительно мужчины, и пусть они услышат это на суде от вас лично, боюсь, такому они не поверят. Не буду смягчать жестокую правду: я убежден, что вас осудят за убийство.

— Но я не говорил, что вы — убийца. — Голос Вульфа зазвучал почти успокаивающе. — С момента убийства вы, несомненно, пытались, по крайней мере молчанием, защитить Лиггета, но женское сердце… — Он пожал плечами. — За это вас никто не осудит. И ни за что другое не осудит, вы будете вне всякой опасности, если будет показано, что, когда во вторник вечером вы совещались с Лиггетом, умысел с вашей стороны был не дурной, а совсем невинный. Примем это как гипотезу. Допустим, к примеру, будто вы думали, что Лиггет просто задумал розыгрыш. Неважно, какой именно, эти детали я даже гипотетически не берусь угадывать, розыгрыши — не моя стихия. Для успеха розыгрыша было необходимо, чтобы несколько минут, пока не войдет Вукчич, он остался бы наедине с Ласцио. И это прекрасно все объяснит, и то, что вы включили радио, и то, что вы задержали Вукчича, все, что вы сделали. Объяснит невинно! Поймите, миссис Ласцио, я не предлагаю вам менять показания. Я только объясняю, что, хотя вы и не можете отрицать то, что произошло, вы можете найти этому объяснение, которое вас спасет. Пытаться спасти и Лиггета в этом случае будет чистым донкихотством. У вас ничего не получится. И если такое объяснение существует, не затягивайте с ним… а то поздно будет…

Лиггет не выдержал. Его голова словно была зажата в огромных тисках, которые медленно и неумолимо поворачивали ее, пока он не оказался лицом к лицу с Диной Ласцио. Она смотрела не на него. Завороженно глядя на Вульфа, она теребила зубами нижнюю губу и почти зримо теребила свой ум. Это продолжалось долгие полминуты, и потом, господь свидетель, она улыбнулась. Улыбка вышла жалкой, но это была улыбка. Затем я увидел, как ее взгляд перешел на Лиггета, и понял, что улыбка выражала вежливое извинение. В ее тихом голосе не было ни малейшей дрожи:

— Прости, Рэй, прости меня, но…

Она запнулась. Лиггет сверлил ее взглядом.

Она перевела взгляд на Вульфа и твердо сказала:

— Вы правы. Конечно же, вы правы, ничего не поделаешь… Когда я встретилась с ним в парке и мы договорились…

— Дина, Дина, ради бога!..

Толман, голубоглазый атлет, рывком вернул Лиггета на место. Женщина-омут продолжала:

— Он объяснил мне, что именно хочет сделать, и я поверила. Я думала, это просто розыгрыш. А потом он сказал мне, что Филипп напал на него, ударил…

— Мадам, вы понимаете, что вы делаете? — прервал ее Вульф. — Вы обрекаете человека на смерть.