Слишком много приведений

- У меня нет полных данных о его здоровье, - с нажимом сказал он. Комплекс исследования мозговой деятельности рассчитан как минимум на месяц, поэтому ни положительного, ни отрицательного заключения на данном этапе я дать не могу.

- Пусть так. Но отрицательных отклонений вы пока не выявили?

- Пока нет. Даже наоборот, если говорить о чисто внешней восстановительной симптоматике. Заживление раны, регенерация тканей, образование костного нароста прошли так быстро, как не бывает даже у беспозвоночных. Это настолько уникальный случай, что...

Артамонов запнулся.

- Продолжайте, продолжайте, - с усмешкой подбодрил я.

- Не в этом дело, - отмахнулся Артамонов и затушил окурок в пепельнице. - Сейчас речь идет об установлении окончательного диагноза, без которого я не имею права выписать пациента.

- Нет уж, давайте все-таки продолжим предыдущую мысль, - не согласился я с переменой темы. - Буду тоже говорить прямо, без обиняков. С точки зрения медицины столь уникальный случай быстрого выздоровления заслуживает детального изучения, долговременного наблюдения в стационаре, научных исследований. На нем можно защитить не только кандидатскую диссертацию, но и докторскую. Однако вам, Василий Андреевич, не приходит на ум, что между пациентом и подопытным животным существует громадная разница?

Лицо Артамонова пошло пятнами, но он сдержался.

- Я практикующий хирург, для которого прежде всего существуют врачебная этика и врачебный долг, - натянуто сказал он. - Именно поэтому не имею права выписать вашего друга. Случись с ним что-нибудь дома - например, кровоизлияние в мозг, - и меня отдадут под суд.

- Только вот этого не надо, - поморщился я. - В подобных случаях пациент подписывает заявление, что снимает с вас всякую ответственность за любые рецидивы. И все.

Артамонов порывисто встал, обошел стол, сел за него, пододвинул к себе какие-то бумаги.

- Делайте как хотите, - раздраженно пробурчал он, не поднимая головы.

- Вот и договорились.

Я тоже встал, еще раз окинул фигуру Артамонова взглядом и направился к выходу. Определенно мы с ним где-то встречались, и память об этой загадочной встрече меня неприятно беспокоила.

Владик сидел в палате один. Койка была аккуратно застелена, с тумбочки исчезли личные предметы - будильник, электробритва, зеркальце и прочая мелочь. Независимо от результатов моих переговоров, Владик не собирался оставаться в больнице.

- Зайди к завотделением, - сказал я, - подпиши бумаги, что ты снимаешь с них ответственность за свое здоровье. И - свободен.

- Давно бы так, - обрадовался Владик, подхватился со стула и поспешил к Артамонову.

Я взял полиэтиленовый пакет с вещами и вышел вслед за ним из палаты. Любопытно, куда это подевались Люся со Светой? Не успел я о них подумать, как сестры появились в коридоре отделения с лестничной площадки. Обе несли в руках по огромному букету белых и красных роз.

- Как дела? - издали поинтересовалась Люся.

- Выписывают. Через пять минут поедем. А цветы откуда?

- Это для медперсонала. Поблагодарить за лечение.

- Я спрашиваю, где вы здесь, на окраине, ухитрились раздобыть такие цветы?

- Где, где... Твоя домоправительница заранее на заднее сиденье положила.

Я промолчал. Не было ничего на заднем сиденье, когда мы сюда ехали. Сейчас Рыжая Харя цветы в машину подбросила, для нее это пара пустяков.

Глава 16

-Куда едем? - спросил я, когда все уселись в машину.

- Домой... - раскрепощенно выдохнул Владик. Я вывел машину за ограду больницы и осторожно повел по ухабам достопамятного переулка. Возле ямы с флажками вяло ковырялась бригада строительных рабочих, засыпая ее щебнем. На солнцепеке работа у них не спорилась. Интересно, а как поступил Серебро с тремя могилками киллеров на кладбище - тоже раскапывал и проводил эксгумацию трупов?

- Домой - это куда? - поинтересовался я.

- Ко мне, - сказала Светлана. - Сивцева Балка, тридцать шесть. Знаете, где это?

- Знаю.

Некогда рабочий поселок Сивцева Балка, состоящий всего из одной, но очень длинной и извилистой улицы, находился на противоположном конце города, и фактически с него в начале века начал разрастаться Алычевск. В конце семидесятых годов барачные постройки поселка снесли, возвели несколько девятиэтажек улучшенной планировки, и некоторое время район Сивцевой Балки считался престижным, хотя и находился в отдалении от центра. Здесь получали квартиры научные сотрудники, преподаватели вузов, артисты драматического театра и все прочие, кого по тем временам относили к интеллигенции. В наши же дни переоценки ценностей, когда интеллигенция превратилась в сборище изгоев, Сивцева Балка как-то сразу захирела и грозила лет через десять-пятнадцать снова перейти в разряд натуральных трущоб, а репутацию самого престижного района приобрел дачный поселок далеко за городом в Павловой роще.

Мы проехали уже полпути до дома Светланы, когда Владик неожиданно сказал:

- Ребята, может быть, на природу выедем? Как представлю, что опять окажусь между четырьмя стенами, становится тошно.