Слишком много волшебников

Тогда, узнав, что Барбур двойной агент, они просто убивают его и плюют на Фицджина. Информация о диспозиции флота не заслуживает больших беспокойств. Однако, боюсь, мы покажемся слишком большими оптимистами, если уверуем, что польское правительство не имеет никаких сведений о существовании проектора хаоса. Кажется более правдоподобным, что они только делают вид, будто не предпринимают усилий выяснить, что это за зверь и с чем его едят, — с целью внушить нам, будто они ничего не знают о Фицджине. Ведь если бы они о нем знали, они бы не стали убирать Барбура, пока не взяли в свои лапы Фицджина... С другой стороны, вполне может оказаться, что они уже заполучили секретную информацию, и Фицджин нужен им, как собаке пятая нога. — Смоллетт пристукнул ладонью по столу. — И наконец, существует вероятность, что Фицджин сам был польским агентом, посланным с целью проверки Барбура. Когда они выяснили, что Барбур выдает информацию, в корне отличную от той, которую получает от Фицджина, они тут же подписали доброму человеку Жоржу смертный приговор. — Капитан Смоллетт развел руками. — К сожалению, все это не более чем домыслы. На настоящий момент нам крайне важно заполучить Пола Николса. Я бы предоставил вам информацию о нем еще утром, но, как я уже сказал, у нас нет формальных поводов к аресту Николса. Мы не сможем доказать, что пакет вообще существовал. Не говоря уже о том, что Николс украл его... Так на каких основаниях мы могли передать дело офицерам королевского правосудия?

— Дорогой мой капитан, — проникновенно сказал Дарси, — вы бы попытались изучить еще хоть что-нибудь, помимо адмиралтейских правил!.. Побег с места преступления — всегда достаточное основание, чтобы получить разрешение на задержание с целью допроса... А теперь вопрос, который всякий следователь задаст себе в первую очередь: куда отправился подозреваемый? В польское посольство?

Смоллетт помотал головой:

— Нет. За всеми входящими в польское посольство и выходящими оттуда ведется постоянное наблюдение. Двадцать четыре часа в сутки.

— Совершенно верно. Я это знаю. Поляки — тоже. Но штаб-квартира польской разведывательной сети находится в Сити. Где именно?

— Хотел бы я это знать, — сказал капитан. — Заплатил бы полугодовое жалование за такую информацию. У нас есть основания полагать, что в Лондоне работают минимум три сети. Каждая из них не известна другим, а если и известна, то лишь немногим избранным. Конечно, мы знаем некоторых агентов и следим за ними. В последние восемнадцать часов мои люди не спускали глаз со всех известных нам польских агентов. Ничего интересного... Но где расположены их штаб-квартиры, мы не знаем. Мне неловко признаваться в этом, но такова правда. И у нас нет никаких ниточек, никаких предположений, никаких следов.

— Остается единственный способ отыскать Николса, — сказал Дарси. — Придется прочесать Лондон, а это потребует немалого количества глаз и ног. Пусть ваши люди по-прежнему ищут его тайно, а лорд Бонтриомф и лондонские стражники будут искать в открытую, с целью допросить по поводу побега с места преступления.

Бонтриомф кивнул:

— Мы способны развернуть поиски в течение часа. Если будут какие-нибудь результаты, капитан, я немедленно дам вам знать.

— Очень хорошо, м'лорд.

— Надо ковать железо, пока горячо. — Бонтриомф встал. — Займусь организацией поисков немедленно. Если вам потребуется контакт со мной, пошлите сообщение в Королевское управление. Мы организовали временный штаб, где все время будет дежурить сержант стражи. И я буду регулярно там появляться.

— Великолепно. Я очень благодарен вам, м'лорд.

— Встретимся позже, джентльмены. До свиданья.

Лорд Бонтриомф вышел из кабинета, весьма довольный, похоже, что ему есть, наконец-то, во что вцепиться зубами.

* * *

— Что касается меня, капитан, — сказал Дарси, — то я хотел бы попросить вас об одном одолжении. Речь пойдет, насколько я понимаю, о весьма щекотливом деле.

— О каком же?

— Мне бы хотелось взглянуть на ваши секретные документы, а особенно, на донесения Жоржа Барбура, в которых упоминается о Фицджине и проекторе хаоса.

— М'лорд, — сказал капитан Смоллетт с ледяной улыбкой. — Любая разведывательная организация — и не без оснований — ревниво относится к своим делам. Наш корпус — не исключение. До сих пор интересующие вас документы проходили под грифом «Совершенно секретно». О существовании Барбура в качестве двойного агента было известно лишь высшим должностным лицам Адмиралтейства... Впрочем, один раз вы уже преподали мне урок за сокрытие информации. Не хочу повторять ошибок. Вы и командор Эшли сможете ознакомиться с документами, имеющими отношение к происходящим в настоящее время событиям. А можно и мне попросить вас об одолжении?

— Разумеется, капитан. О каком?