Слишком неправильно

— О, он придет. Ему понадобилась минута, чтобы все обдумать, — огрызается он, а затем тяжело вздыхает. — Ненавижу выбирать между вами и Талией.

— Ты не выбираешь. Ты же не пригласил Кайю. Остынь. Здесь будет человек пятьдесят, но если тебе станет легче, я прослежу, чтобы Кэсс и Нико не пересекались, хорошо?

— Да? Ты уверен? Я знаю, что ты тоже не ее фанат.

Это не совсем так…

Три года назад мы с Кэсс несколько раз ходили на свидания, чтобы выпить. Я даже пригласил ее на ужин, прежде чем мы решили завершить начатое в постели. Ньюпорт-Бич, однако, небольшой. Мои братья уже на следующий день узнали, что мы провели вечер в моем любимом ресторане.

Не прошло и двенадцати часов после того, как я овладел красивым, подтянутым телом Кэссиди, как Тео сообщил мне, что успел сделать это первым.

— Я не возражаю против нее, — я роюсь в холодильнике в поисках бутылки пива. — Я не разговаривал с ней с тех пор, как… — Я останавливаюсь, прежде чем конец фразы вырывается наружу.

Мы с Тео оба знаем, когда я разговаривал с Кэсс в последний раз, и эту тему стараемся избегать: в ту ночь, когда Нико застал Джареда с Кайей. Именно Кэссиди случайно написала мне загадочное сообщение в тот день после полутора лет относительного молчания.

Кэсс:Нико должен кое-что узнать. Приведи его в «Загородный клуб» сегодня в десять. В раздевалку для сотрудников. Удали это сообщение. Ты не должен был узнать это от меня.

Я заглотил наживку. Кэсс не вооружила меня конкретикой: она не упомянула ни Кайю, ни Джареда, но упомянула Нико, и расшифровать загадочное сообщение оказалось слишком просто. Кайя с самого начала мне не понравилась. У меня было предчувствие, что она изменяет моему брату, задолго до того, как Кэсс отправила это сообщение.

Но я никогда бы не догадался, что Круэлла ДеМон изменяет с лучшим другом Нико. Боже, как же приятно было вцепиться в тупое лицо Джареда. Мне никогда не нравился этот урод. Нико увернулся от первого удара, однако я сломал Джареду нос, а Тео выбил ему передний зуб. Как полицейский, Шон стоял в стороне, закрыв глаза на очевидное нарушение закона.

— Спасибо. Я твой должник, — говорит Тео. — А теперь помоги мне с диваном.

Какого черта я ответил, когда он позвонил?

ГЛАВА 2

Логан

Вечеринка должна была начаться в восемь часов. Я должен был быть там в половине седьмого на случай, если Нико или Кэссиди решат приехать пораньше, но, волею судьбы, уже восемь, а я все еще дома, даже не в машине. Даже не в пиджаке и близко не подхожу к двери.

Причина? Гребаная собака Тео.

Он попросил меня присмотреть за Аресом на время вечеринки, потому что малыш Джош хочет кататься на нем всякий раз, когда видит бедняжку.

Поразмыслив, я согласился. Арес хорошо себя ведет, так что мне не нужно беспокоиться о пятнах мочи на ковре или порче мебели. Он съел свою долю обуви, подушек и ремней, когда был щенком, и ему это больше не интересно.

Есть только одна проблема, которую я упустил из виду: Призрак. Бирманского питона-альбиноса я купил несколько недель назад, потому что мне надоело возвращаться домой после долгого рабочего дня в тихий и пустой дом. Не то чтобы змеи издавали много шума или встречали вас у двери, прыгая, лая и облизывая лицо, но одно осознание того, что он здесь, поднимает мне настроение.

Я мог бы купить собаку, но оставлять ее одну на двенадцать часов в день кажется жестоким, так что пришлось завести змею. Пятнадцатифутовый ублюдок, виварий которого занимает треть моей гостиной. В виварии он почти не проводит времени, если я дома.

Он может свободно бродить по дому, что, возможно, не самая лучшая идея, раз уж я об этом подумал. На днях он напугал меня до смерти, когда я обнаружил его свернувшимся калачиком под одеялом в своей кровати. Мне нужна была компания, но не такая.

Похоже, у Ареса появились суицидальные наклонности, потому что он хочет поиграть с питоном, который может без особых усилий проглотить его целиком. Уговоры, крики и угрозы оставить его без игрушек и ужина не помогают. Мне ничего не остается, как запереть его на кухне.

— Прости, мальчик, но я не верю, что Призрак тебя не съест, — я приседаю в дверях, чтобы погладить его по голове. — Мало шансов, что он откроет виварий, но если ты его разозлишь, он может разбить стекло, а твоя мамочка отрежет мне яйца, если ты здесь поранишься.

Он наклоняет голову и смотрит на меня большими умными глазами, словно понимает каждое мое слово. Вот бы. Если бы он был еще щенком, я бы таскал его на руках весь вечер, чтобы держать подальше от Джоша, но он не щенок. Он уже вырос, весит шестьдесят фунтов, а, как мы уже выяснили, подъем тяжестей — не самая сильная моя сторона.