Слишком неправильно

Они уже на пути к моему дому, но сейчас у меня нет на это времени. Они могут подождать. Сначала мне нужно поговорить с Кэссиди. Я выхватываю ключи, запираю дом и задним ходом выезжаю с подъездной дорожки, визжа шинами, когда моя нога опускает педаль в пол.

ГЛАВА 28

Кэссиди

На журнальном столике разложены несколько брошюр по воспитанию детей. Витамины и фолиевая кислота лежат в заварнике, готовые к приему каждое утро. Я приняла первую дозу вчера вечером и еще одну сегодня.

Я еще не решила, что, черт возьми, буду делать, но пока, пока я смиряюсь с этой катастрофой, я принимаю витамины, пью кофе без кофеина, который на вкус как картон, и стараюсь не напрягаться. Легче сказать, чем сделать.

Прошло двадцать четыре часа с тех пор, как доктор Джонс сбросил меня со скалы с новостями. Это все еще так ново. Так странно думать, что внутри меня растет человек.

Надеюсь, мальчик.

Маленькая копия своего папы с темными глазами, высокими скулами и сильной челюстью. Нос, конечно, мой. И форма лица.

У него будут темные волосы или светлые, как у меня?

Темные. Определенно темные. Гены Хейсов слишком сильны, чтобы моя жалкая блондинка могла победить в этой борьбе.

Среди счастливых, радующих сердце брошюр, заполненных вехами беременности, правилами и запретами, рисунками ребенка на разных этапах до рождения, есть еще две брошюры. Не очень счастливые. Белые обложки без картинок, рисунков и текста. Просто обычный лист бумаги, чтобы замаскировать то, что написано на страницах, скрывающихся под ним.

Я пролистала одну из них, но не стала заглядывать дальше двух вопросов, написанных жирными чернилами в верхней части первой страницы.

Вы беременны, но не уверены, хотите ли вы рожать? Вам нужна дополнительная информация об аборте?

Мысль о прерывании беременности леденит мне кровь, но этот выбор так же правомерен, как и то, чтобы пойти на него и родить ребенка. В обоих вариантах есть свои плюсы и минусы. Сам выбор — это благословение, которого больше нет у большинства женщин в Америке. Здесь, в Калифорнии, мы все еще можем принимать осознанные решения относительно своего тела. Нам разрешено не становиться матерями только потому, что мы напились и забыли презерватив.

Всякое случается, и тот факт, что нас не заставляют растить детей, которых мы не хотим, делает общество более здоровым.

Я хочу прочитать листовку и узнать о своих возможностях. Как скоро мне нужно будет принимать решение? Как скоро будет слишком поздно? Будет ли мне больно? Каков процесс?

Я знаю и другую сторону медали: листовки о беременности читались с легкостью. Я впитывала информацию, делала мысленные пометки, на время забыв, что этот ребенок — не запланированное чудо. Это сюрприз. Случайность.

С чашкой зеленого чая в руках я сижу на диване, глядя на все еще запечатанный конверт среди брошюр. Часть меня хочет разорвать его и уставиться на фотографии внутри: первые снимки моего ребенка. Другая часть меня знает, что я не должна прикасаться к этому, пока не приму решение.

Стук в дверь заставляет меня повернуть голову в ту сторону. Не раздумывая ни секунды, я пересекаю комнату и дергаю дверь. И тут же понимаю, что брошюры все еще лежат на журнальном столике на виду.

Кровь отливает от моего лица, когда я вижу Талию. Ее улыбка превращается в оскал за секунду до того, как я захлопываю дверь перед ее носом.

— Дай мне секунду! — кричу я, спеша спрятать листовки. Она не должна узнать. Пока я не решу, стоит ли говорить Логану. — Входи! — снова кричу я, запихивая доказательства моего нового благословенного состояния в ящик стола в спальне.

— Что происходит? — спросила она из кухни, ее тон был резким. — Почему ты чуть не сломала мне нос?

— Извини, мне нужно было кое-что убрать. — Я выхожу из спальни и останавливаюсь на полшага.

Талия стоит у кухонных шкафов, рядом с ней бутылка вина, два бокала в одной руке…

В другой — мои дородовые витамины.

Почему я об этом не подумала?!

— Я… это не…

— Не твои?! — огрызнулась она, широко раскрыв глаза и наморщив лоб. — Не смей врать мне в лицо! — она смотрит на бутылки и бросает короткий взгляд на ту, что наполнена фолиевой кислотой. — Ты беременна.

Никто не должен был узнать об этом именно так. Никто не должен был узнать! Я в ярости на себя за то, что не додумалась спрятать витамины, и в ярости на Талию за то, что она явилась сюда без предупреждения. Если бы она предупредила меня за десять минут, я бы не забыла спрятать таблетки.

Однако злость не так сильна, как облегчение. Я хочу поговорить, услышать непредвзятое мнение и просто рассказать кому-нибудь, потому что мысли в голове разбегаются, меняясь по десять раз в минуту.

— Я узнала только вчера, — тихо признаюсь я.

Она сокращает расстояние между нами и обнимает меня за плечи, притягивая к себе.

— Я так потрясена, что не знаю, что сказать. Я хочу поздравить тебя, но у меня такое чувство, что ты сейчас заплачешь, так что, полагаю, ты еще не в том состоянии духа, чтобы это делать.