Слишком поздно

— Я целый год провел в одиночестве, Джулия. Я заново учился говорить, есть ложкой и подтирать задницу, — воскликнул Райан. Его слюни брызнули мне на лицо, и я вздрогнула. — И всё это я делал один. Сам. Я не отвечал ни на один их вопрос. Я защищал тебя. А ты провела этот год тусуясь с новыми друзьями и обжимаясь с новым парнем. Не думаю, что это справедливо. Я серьезен, как никогда, Джулия. Я всё расскажу, — с этими словами, он отступил назад, растворяясь в темноте. — Я дам тебе время, чтобы ты решилась. Я знаю, что ты это сделаешь. Я верю в тебя.

Ему не стоило это делать.

— Да, ты мне очень помог. Но клянусь, я не использовала тебя, — трясущимся голосом произнесла я.

— Ты ведь хочешь сохранить это в секрете, но рассказала обо всём мне.

Он понял. Теперь у меня дрожал не только голос, но и рука. Я убила столько людей, чтобы сохранить свои секреты. Эвана. Лив. Эдди Мейера. Элизабет Вуд. Ирэн Пападакис. Нину Смит. Дэнни Стейнберга. Эрика Торсора. Мистера Волруса. Софи Грант. Пенелопу Вонг.

Доктора Спенса.

Миранду.

Своего брата.

В глазах Майкла появился самый настоящий страх, потому что он точно знал, о чем я думаю. Если я не хочу, чтобы вскрылась правда, он должен умереть.

— Я могу представить всё так, как будто произошла драка, — обманчиво спокойно произнесла я. Точно также, как обставила смерть доктора Спенса как дело рук своего брата. И точно также, как подсыпала таблетки матери в горячий шоколад Миранды, а потом оставила её на парковке. Не думаю, что она когда-нибудь проснется. — Ты ради острых ощущений пробрался вместе со мной к убийце, чтобы поговорить. Райан освободился, схватил твой пистолет и застрелил тебя. Мне удалось вырвать оружие из его рук и пристрелить своего брата. И теперь у меня новая психологическая травма. Никто не сможет доказать обратного, — я очень, очень хорошо умела обманывать людей.

— Джулия, — произнес Майкл. — Пожалуйста.

Я посмотрела на пистолет. Потом на Майкла. И снова на пистолет. Комната, должно быть, действительно была звуконепроницаемой, так как я не слышала топота спешащих сюда ног. Но в конце концов, кто-нибудь все равно захочет спуститься, чтобы проверить её. Я не могла стоять здесь целую вечность и держать нас в подвешенном состоянии, размышляя о том, как поступить. Как бы мне этого ни хотелось.

Я должна убить его. Если я этого не сделаю, то в чем тогда смысл всего того, что я уже совершила? Ради чего погибли одиннадцать человек? Зачем было обставлять все эти смерти? И зачем, зачем я тогда убила брата, своего единственного любимого человека? Если я не убью Майкла, то они умерли напрасно. И все мои тайны станут достоянием общественности. Меня будут ненавидеть. Преследовать. И даже если мне удастся сбежать и начать новую жизнь, я всегда буду оглядываться через плечо.

И тем не менее… тем не менее.

Я вспомнила, как решительно сжались челюсти Майкла, когда он сказал, что поедет со мной в Элктон. Счастье в его глазах, когда он мешал соус для лазаньи и наливал мне горячий шоколад в кружку. Легкую щетину на его лице, когда он целовал меня и отрывистый голос, когда говорил, что любит. И то, как мама описала сияние на моем лице, когда я поняла, что крепко держу его любовь в своем кулачке.

И внезапно я прозрела. Это была любовь. Любовь – это не застрелить кого-то, даже если без этого никак. Любовь – это оставить человека в живых, чтобы он разрушил твою жизнь и потоптался на ее руинах. Потому что ты просто не можешь вынести мысли о его смерти. Любовь – это ставить чьи-то потребности и желания выше своих. Я не могла застрелить Майкла, потому что любила его.

— Дай мне час, чтобы исчезнуть. Это всё, о чем я прошу, — сказала я, заткнув пистолет за пояс.

Он ничего не ответил. Я повернулась к нему спиной и, не оглядываясь, направилась к двери. В глубине души я надеялась, что он остановит меня, но этого не произошло. Мне очень хотелось, но я не могла обернуться и посмотреть на него. Я не хотела, чтобы последнее выражение, которое я увижу на его лице, было выражение ужаса или отвращения.

Каждую секунду я ожидала, что кто-то схватит меня за плечо и скажет, что я под арестом. На этот случай у меня был пистолет. Я скорее застрелю себя, чем стану пленницей той же системы, которая удерживала моего брата. Но ничего из этого не произошло. Я спокойно кивнула на прощание копам, всё ещё копающимся в бумагах, залезла в мамину машину и, образно говоря, уехала в закат.

Глава 23

Давным-давно меня звали Джулией Ванн. Потом, Люси Блэк. И снова Джулией Ванн, только недолго.

Теперь я Ариэлла Браун. Я хотела назвать себя в честь Алейн или одной из сестер Майкла, но передумала. Я же не дура и не стану делать ничего, чтобы помочь им найти меня. «А» — достаточно для того, чтобы отдать должное.

Ариэлла Браун живет в Нью-Йорке. Это большой город и в нём легко затеряться.