Слишком редкая, чтобы жить, или Слишком сильная, чтобы умереть

Мамочка помогла мне освободиться от оков прошлого. Именно она, после каждого моего падения, учила меня брать новую высоту. И всегда верила в то, что я родилась с крыльями, просто в реальной жизни их не видно... Это ее вера в чудо сделала меня той, какой я стала. Мама знает всю мою подноготную и, что бы я ни делала, всегда меня поддерживает. Мама всегда уважала мое желание не быть простой и понятной. Она знала, что я никогда не смогу быть спокойной, мне всегда чего-нибудь будет не хватать. Она вместе со мной закрывала глаза на боль от потерь, на сожаления о прошлом. Учила жить так, словно прошлого не было, и не жалеть об этой намеренной слепоте. Мы с ней очень похожи, особенно когда я гляжу на фотографии ее молодости. Если бы у меня была машина времени, я обязательно взяла бы ее за руку и вместе с ней побывала в ее юности. Думаю, она бы мне показала массу интересного... Мама всегда была такая же гордая и независимая. Мамочка, я тебя очень люблю. Пусть к нам обеим судьба будет всегда благосклонна...

Самой большой неприятностью было то, что меня стал доставать звонками бывший муж. Опять пел мне свои любовные байки, пытался вызвать во мне чувство вины за то, что выгнала его с насиженного места на вольные хлеба. Я постаралась развестись с ним как можно быстрее и, как могла, пыталась сохранить ребенку отца. Но ребенок ему был не нужен, ему нужна была я и все мои достижения. Он сразу нашел себе другое теплое местечко и кормил любовью уже другую состоявшуюся одинокую женщину, но все равно надеялся вернуться ко мне и постоянно караулил меня у дома, испытывая мою нервную систему на прочность.

...Тот зимний день помню не очень хорошо. Было около девяти вечера, но зимой темнеет очень рано. Я поставила машину на стоянку и пошла к своему подъезду. Мама с дочерьми была в своей квартире, которая находилась недалеко от моей, а я этой ночью решила дописать роман. Я шла к подъезду, смотрела на красивый пушистый снег и чувствовала себя счастливой... Я научилась быть счастливой от элементарных вещей и даже от того, что пошел долгожданный снег и все деревья оделись в роскошные белоснежные одежды. Я ловила снежинки в ладони и, как только они таяли, тут же ловила новые. На моем лице сияла безмятежная улыбка, а в глазах лучилась радость оттого, что вокруг тихо, хорошо и спокойно.

Открыв подъезд магнитным ключом, я вошла внутрь, дождалась лифта и только собралась нажать кнопку, как в лифт заскочил молодой человек, хотя двери уже почти закрылись. Я тысячу раз прокручивала этот эпизод в памяти, чтобы, наконец, понять, как я смогла один на один остаться с незнакомцем в лифте. И только потом, при общении с правоохранительными органами, удалось установить, что он ждал меня долго под лестницей. Двери лифта закрылись, и меня даже не успела охватить паника. Все произошло слишком быстро. Незнакомец, так молниеносно заскочивший в лифт, не дал возможности мне опомниться и заставил меня потерять сознание всего лишь от одного удара по голове. Так нанести удар может только тот, кто увлекается восточными единоборствами. Прыжок, и высоко поднятая нога ударяет в висок, из которого тут же хлынула кровь. Я сползла по стенке лифта вниз, а затем почувствовала, как сознание полностью меня покидает, и упала на пол. Иногда я все же приходила в сознание, но от сильнейших ударов ногами по голове теряла его по новой. Он гонял лифт вверх и вниз несколько раз.

А затем... Затем я помню, как пришла в себя – совсем ненадолго. Незнакомец сдернул с моей шеи косынку, сел на корточки, расстегнул верхние пуговицы на моей, залитой кровью, норковой шубе и взял мою тонкую длинную шею в свои могучие сильные руки.

– Что ж ты, девка, такая хрупкая, а такая живучая?! На тебе же места живого нет, жизнь не уходит. Жить хочешь? Оно и понятно. Да только хрен у тебя это получится. Все мы там будем...

Мужчина нервно рассмеялся и принялся сжимать мою шею. А мне... Мне совсем не было больно. Просто в глазах вновь стало темно и где-то там, в подсознании, промелькнула мысль, что меня уже нет. А быть может, почти нет. Где-то там бурлит жизнь, но меня в ней уже нет. Сегодня меня не стало, и эта жизнь бурлит без меня. Я уже почти не дышала. Хотела одного – чтобы это как можно быстрее закончилось. Как можно быстрее...

И никакого трагизма, никаких образов, все слишком банально... Я видела смерть, и она совсем не торжественная. Люди так видоизменяются, когда умирают. Смерть уродует. Господи, какая же я буду страшная, когда меня найдут в этом лифте...