Слишком старая

Кокаин, экстази, алкоголь и многочисленные оргии – Роберт знал толк в веселии. Иногда я наблюдала за ним, во время припадка экстаза. Нечто дьяволическое и безумное присутствовало в его выражении лица. Забавно, учитывая, что чуть ранее, я описала его юношей с ангельской внешностью.

К счастью, мне удалось пробиться из роли одной из «прислужниц» в госпожу, которая наравне с ним могла в истерическом припадке бить хлыстом обнажённых, опьянённых всевозможными психотропами, людей.

Так прошло три года. Моё лицо начало отекать от бесконечных бессонных ночей, потому частенько я прибегала к помощи спасительных уколов красоты. Роберт говорил, что такие «преображения» мне вовсе не идут. Ещё он нежно называл меня «Рокси-фокси» из-за моих рыжих волос.

Он учтиво представлял меня на вечеринках сестрёнкой, однако такой «титул» не мешал предаваться со мной (или несколькими другими личностями одновременно) утехам, неположенным между родственниками.

Последний год я пыталась выживать, но не показывать своей бедности. Деньги Виктора я и так тратила очень и очень бережно, но три года есть три года, и деньги эти кончились. Приходилось одалживать у некоторых посетителей вечеринок Роберта на бессрочный срок. Я была красива, очаровательна, развратна, но бедна. К тому же по уши в долгах.

Роберт был скуп на подарки, однако средств на наркотики он не жалел. Эту дурь я употребляла редко, ибо понимала, что если я подсяду, как и многие, на это, то от былой красоты ничего не останется, а долги будут расти стремительно и безвозвратно.

Я уже перестала надеяться на то, что однажды познакомлюсь с отцом Роберта. Но, видимо, волею судеб, удача улыбнулась мне. В тот злополучный вечер я сидела на софе и выпивала, пока, по другую сторону софы, Роберт нелепо развлекался с какой-то девушкой. Привычное уже к тому времени зрелище. Нелепое, смешное и безобразное.

Когда всё было закончено, он потянулся к столику и вдохнул дорожку кокаина:

– Может хватит на сегодня? Сегодня очень часто употребляешь, – усмехнулась я тогда над сгорбленным над столиком обнажённым телом Роберта.

– Спокойно, сестрёнка, всё в порядке, – Роберт полез ко мне и повис, пытаясь меня страстно поцеловать, однако получилось так, что он просто облизал моё лицо. Я посмеялась с этого, а потом вскрикнула. Несмотря на лиловое освещение, я видела, как Роберт стал бледнеть. Он окончательно на мне повис, стал хрипеть, а затем и те слабые хрипы стихли, а чуть позже он стал трястись:

– Твою ж мать, Роберт! Срочно вызываем помощь! – закричал один из приятелей, который стоял неподалёку и видел всё это.

Я не помню, что было дальше, но, когда подоспела помощь, в помещении были только я и Роберт. Я его сопровождала в госпиталь, там я достала из сумочки его телефон (я даже не помню, как он оказался у меня в сумочке), нашла номер отца и набрала ему, рассказав о случившемся.

Отец Роберта приехал к рассвету. Синяки под глазами, помятая одежда и щетина говорили о том, что он был в дороге. Откуда он приехал или прилетел я не знала. Неужели из России?

Это был тот же Роберт, только солидный, пропитанный мужской энергетикой, с очаровательным вкраплением зрелости. В глазах не было сладостного ребячества. Жесткость и властность – вот что читалось в его глазах моим воспалённым сонным сознанием:

– Как он? – спросил он меня, будто знал меня уже много лет. Ни приветствия, ни учтивого знакомства. Откуда он знал, что это именно я звонила ему?

– В порядке. Откачали, – сказала я, задыхаясь от страха, что вселяла в себя эта фигура.

– То, что ты вовремя помогла ему, спасает тебя. Я замажу эту историю. Но больше я не хочу видеть рядом с ним ни тебя, ни кого-то из вашей компании. Ты же явно была не одна с ним, – процедил он сквозь зубы.

– Н-нет, – сказала я запинаясь, всё сильнее сжимаясь.

– Расскажи подробно, что произошло.

– Я не помню. Я испугалась.

– Меньше дряни надо употреблять.

– Я вообще-то не принимала! – возмутилась я наконец. Но голос протеста был так слаб, что был похож на писк. Его это развеселило. По крайне мере я заметила, как дрогнул уголок рта.

– Ладно – ладно, он говорил, что его сестрёнка не особо любит это дело, так что, может быть, ты не врёшь.

– Он говорил обо мне?

– Ну ты же Оксана?

– Да. Ещё он меня Рокси-фокси зовёт.

– Ну да, я видел тебя на фотографиях. Поменьше бы посещала таких как мой сын. С него брать нечего, – я молчала, однако лицо, видимо, выдавал откровенный шок. – Ну я же вижу, что ты не так просто с ним общаешься. В жизни ты даже симпатичнее.

Я думал, что ты очередная пустая охотница легкой жизни. Но нет, не совсем пустая. Первую помощь знаешь как оказать. Сына спасла. Я благодарен, но всё же зол. Прошу тебя, уезжай к себе и не приезжай. Я сейчас вызову такси. Об инциденте забудь, я всё улажу. Но больше никаких встреч.

Я молча уехала к себе в номер. Однако спустя неделю в мой номер пришёл букет с запиской. Я узнала почерк Роберта. Он просил меня встретиться в этот же день вечером в нашем излюбленном месте, где мы часто обедали: