Слишком верная жена

— Я знаю, что можете. Но так не положено, и к тому же я не знаю, сколько именно понадобится.

— Хорошо, — он резко поднялся с кресла и размашистым шагом зашагал к двери, взявшись за ручку, бросил: — До свиданья, — но не обернулся.

— До свиданья, — улыбнулась Мирослава.

Гневающиеся не по делу мужчины забавляли ее, и перед глазами рисовался образ мультяшного закипающего чайника. Главное — вовремя выключить огонь или снять чайник с плиты…

— Как ты думаешь, — спросила она Мориса, когда клиент покинул агентство, — были ли у Басаргина романы до встречи с Маргаритой?

— Надо думать, — протянул Морис задумчиво.

— А у тебя? — поинтересовалась она невинно.

— Что у меня? — вспыхнул он.

— Извини, я просто на минутку подумала о том, что у тебя тоже в прошлом были романы.

— Это мое дело, — ответил он сухо.

— Не злись, — рассмеялась Мирослава, — просто Басаргин отреагировал на мои вопросы примерно так же, как ты.

— Вы что же, решили поэкспериментировать на мне?

— Что-то вроде этого.

— Но я не подопытный кролик.

— Ладно, прости.

Его взгляд смягчился.

— Больше никогда так не делайте, — тихо попросил он.

— Я постараюсь, — ответила она.

Глава 7

За окном было светло и тихо. Природа смилостивилась и решила одарить мир теплой и яркой осенью. Может быть, даже она стояла в стороне невидимкой и улыбалась загадочной улыбкой Джоконды, думая о том, как мало порой нужно людям для счастья… Всего-то — бирюзовое небо с белыми парусниками неспешно плывущих облаков, медленно вальсирующие золотистые, багряные, пурпурные и оранжевые листья и на закате солнце, падающее за горизонт ярко-красным шаром, предвещающим и на завтра теплую солнечную погоду.

Вот только птиц, заключенных в клетку, и людей, лишенных свободы, ничто и никто не мог обрадовать ни теплой осенью и никаким другим хотя бы и бесценным даром. Без свободы, как и без здоровья, сохранять спокойствие духа могут только святые или люди, имеющие огромную силу воли.

Маргарита не относилась ни к тем, ни к другим. Поэтому сначала она металась, как вольная львица, заключенная в клетку. Она лютой ненавистью возненавидела всех, отнявших у нее свободу. Будь ее воля, она разнесла бы стены своей темницы и умчалась прочь. Но, увы, это было не в ее силах. И она решила прислушаться хотя бы к голосу адвоката, которого сначала тоже восприняла в штыки.

Высокий, красивый, ухоженный, с пронзительным взглядом светло-голубых глаз, он едва успел сказать:

— Меня нанял для вашей защиты Глеб Валентинович Басаргин, — как она вихрем налетела на него.

Но он на лету поймал ее руки и проговорил бесстрастным голосом:

— Сядьте, панночка!

— Кто? — была ошеломлена она.

Игнорируя ее вопрос, он спросил:

— Вы Гоголя читали?

— Кого?

— Великого русско-украинского писателя Николая Васильевича Гоголя.

— Ну… — обронила она.

— Так вот, у классика в «Вие» «панночка померла». А в вашем случае панночка может сесть, и надолго.

— Я не хочу! — взвыла Маргарита.

— И я не хочу, — спокойно проговорил адвокат, — поэтому будем работать, — он вопросительно посмотрел на нее.

— Будем, — выдавила она из себя чуть слышно.

— Тогда расскажите мне все с самого начала.

— Но я не убивала Сашку!

— Я не прошу рассказывать вас о том, как вы его убивали. Расскажите о том, как познакомились с ним, как развивались ваши отношения. Почему они оборвались?

— Это все сложно! Вернее, запутанно!

— Давайте попробуем распутать.

Она обессиленно вздохнула и стала ему рассказывать, начиная с того дня, как впервые увидела Александра Фалалеева.

Адвокат слушал ее молча, не перебивая.

И лишь когда она замолчала, спросил:

— Я правильно понял, Фалалеев был сначала женихом, а потом мужем вашей кузины?

— Да! — выпалила она и посмотрела на адвоката с вызовом.

Но во взгляде Яна Белозерского она не нашла ни осуждения, ни негодования. Только профессиональный интерес.

— Я понимаю, что выгляжу чудовищем, — начала она.

— Вы льстите себе, — едва заметная улыбка появилась на его губах и тотчас исчезла.

— А что сказал Глеб? — спросила она.

— О чем?

— Ну, он верит в мою вину?

— Мы не говорили с ним на эту тему. Он нанял меня защищать вас, поэтому, вероятно, не верит, — он на секунду задумался и добавил: — Или слишком сильно любит вас.

Маргарита закрыла лицо руками и зарыдала.

— Ну-ну, — сказал адвокат, — слезами горю не поможешь, как это ни банально звучит.

— Что мне делать? — спросила она.

— Доверять мне и быть правдивой.

— Я сказала вам всю правду, — Маргарита стала вытирать слезы тыльной стороной ладони, размазывая их по щекам.

Адвокат вынул из кармана идеально чистый платок и протянул ей.

— Спасибо.

— Если вы мне не солгали, то я вытащу вас отсюда.

— Вы уверены? — воскликнула она.

— Да, в том случае, повторяю снова, если вы мне не солгали.

— Я не солгала!

— В таком случае до свиданья.

— До свиданья, — прошептала она.

Потом в камере она всю ночь пролежала без сна, вспоминая всю свою прошлую жизнь чуть ли не с пеленок.