Слишком взрослая жизнь

После погрома в здании полиции мы почувствовали кураж, и захотелось совершить ещё что-нибудь бесшабашное. Притормозив возле завода по производству псевдопродуктов, мы ворвались туда и, быстро схватив еду, что лежала рядом с одним работником-растяпой, убрались. На огромной скорости мы выехали за город, где, расположившись под чахлыми деревцами, устроили пикник.

Во время пирушки мы пережили несколько неприятных моментов, когда откуда-то сверху спикировала крупная чёрная птица (таких раньше называли воронами) и хотела схватить нашу еду, но затем остановилась, лишь повертев изогнутым клювом. В этот момент из ниоткуда возникла девушка-исорг и подстрелила птицу из бластера. Представьте себе, эта неживая кукла ещё и сделала нам выговор! А потом добавила:

– Лучше сейчас не выбираться за город. Эти птицы распространяют опасную болезнь, ускоряющую сумасшествие, как сообщают из России. Если выезжаете куда-то, старайтесь не выходить из машины, пока не доберётесь до ближайшего города. Так что заканчивайте свой пикник.

Её тон был сухим и бесчувственным, но Энди уже успел наполовину опустошить взятую из дома бутылку псевдопортвейна, и решил закадрить неживую девушку. Этот придурок полез обниматься, да вот беда – через минуту объект его обожания исчез. Всегда удивлялся, как это исоргам удаётся телепортироваться.

– Что, живых девушек не хватает? – подколол его Фред.

Энди ничего не ответил, а Серж поторопился убрать всё себе в багажник – не следует шутить с исоргами. Я зло сплюнул на землю – всё-таки оттянуться полностью не удалось. Зато потом, вернувшись в город, мы до самого вечера снимали стресс, убивая друг друга в жесточайшей компьютерной игрушке. Здесь я снова стал лучшим, убив каждого из соперников раз по пятьсот. Когда совсем стемнело, я включил свет в своём доме, который опустеет уже завтра: я подписал добровольное соглашение на собственную смерть. Лучше сдохнуть, чем остаться на невесть сколько лет пускающим слюни идиотом.

Фред сбегал к себе домой и притащил пакетик с какой-то дурью; исорги не вмешивались в производство наркотиков, а Фред нашёл в интернете рецепт и даже тратил немалые деньги, заказывая себе псевдоконоплю – выращивать настоящую не получалось ни у кого, хотя Серж как-то раз пытался. Благодаря Фреду вечер стал ощутимо веселее и красочнее.

Мы ещё долго веселились; напоследок я раздолбил все окна в своём доме. Чего их жалеть? Тот, кто будет жить тут когда-нибудь, закажет новые, а эти мне уже не нужны. Наконец, друзья разошлись, и наша затянувшаяся вечеринка закончилась. Я поспешил к компу, чтобы написать этот, последний пост. Думаю, что каждый из нас должен проводить свой последний день именно так – с весельем и угаром, без каких-либо ограничений. Сейчас я выключу свой компьютер и лягу спать. Завтра мне недолго предстоит быть идиотом: с утра в мой дом телепортируются исорги и прекратят мучения парой сжигающих тело выстрелов…

Рассказ об Альве. Перевод с норвежского

Рыба опять не клевала. Альва тяжело вздохнула, глядя на неподвижный поплавок. Здесь, на их отдалённом острове Надежды, уже царствовала осень – сезон обильных урожаев в теплицах. Но вместо сбора плодов и овощей мачеха опять заставила девушку рыбачить. Девушка присела на кромке прибрежного обрыва и устало опустила босые ступни в водную гладь – та, чьё имя издревле означало «эльф», не боялась холода. Альва любила природу и бережно относилась к ней. Она могла спокойно гулять зимой в одном лишь лёгком платье – к такому испытанию её ещё в детстве приучил жестокий отец, выставив её однажды за порог дома почти неодетую.

Девушка выглядела соответственно своему имени – как легендарный альв или, по-современному, эльф: в неброской светлой одежде, с тонкой талией, очень гибкая. Её лицо с мягкими чертами, обрамлённое спадающими русыми волосами, могло бы считаться очень красивым, но единственным недостатком её внешности являлись вечно торчащие уши. Сама Альва не обращала на это внимания. К тому же её заботила не внешность, а жизненные неурядицы.

«Снова возвращаться в посёлок с пустыми руками. Старейшины осудят меня, и что тогда? Я могу стать изгоем. Лучше б я занималась сбором плодов, чем сидела тут без дела. Но как же они не понимают? На природе нужно не выживать, как это делают они, – с ней надо жить в гармонии и единении. Впрочем, всякий раз, когда я об этом говорю, какой-нибудь молодой охотник грозится проучить меня палкой», – невесело размышляла девушка, поглядывая на ленивые волны, разбивающиеся о берег. Она сидела на деревянном помосте, что чуть выдавался в открытое море.