Сливки

– «Жить хорошо. А хорошо жить – еще лучше!» Жизнь дается один раз и прожить ее надо, как говорится, не отходя от кассы…

ЮРИСТСКОЕ СЧАСТЬЕ Портрет Владимира Жириновского

Еще никогда мои интервью не проходили при таком стечении народа… Началось человек с четырех, а закончилось примерно дюжиной. Видимо, прослышав о представлении, зрители постепенно подтягивались в огромный кабинет Жириновского, рассаживались на задних рядах и внимали. На Жириновского была направлена партийная видеокамера, на его лацкане висел микрофон-«петличка». Вокруг суетился оператор.

– Ну давай, клади свой диктофон, давай, – нервно-царственным жестом указал Вождь на стол и уселся.

Я сел напротив. Неподалеку примостились несколько его помощников – молодые робкие люди лет 17–20, в галстуках, тихие, готовые по первому знаку Вождя сорваться с места и куда-то побежать, что-то принести. Даже когда речь Вождя шла об их собственной вороватости, юноши терпеливо молчали.

Жириновский и лишения

Едва я сел, как возле локтя моего оказалась поставленная чьей-то невидимой заботливой рукой чашка с чаем. Перед Жириновским возникло аналогичное изделие.

– Какой чай пьете, Владимир Вольфович? – побалтывая ложечкой в емкости, спросил я без всякой задней мысли, скорее для затравки.

Но этого оказалось достаточно. Жириновский – не только солнце, Жириновский – могучая полноводная река. В нее достаточно один только раз войти в любом случайном месте, и дальше она уже сама несет. Вам остается только изредка делать корректирующие гребки. А можно не делать и их. Нести будет все равно.

– Плохой чай. Плохой! Бывает – очень редко – я вижу хороший чай, например, дарят мне иногда. Но у меня же все сразу разворовывают!

– Кто?

– Дома. Я помню, из Индии мне чай подарили. Хороший такой. В коробке. Натуральный такой. Все хорошее… Привез домой, пару раз мне его дали, и больше я его не видел. Ворует наш народ! Ворует, ворует…

– А откуда у вас дома народ взялся?

– У меня есть приходящая домработница, повариха там, не знаю… Я же не слежу! Помощники мои приходят. Я лидер партии! Помимо депутатских, у меня полно помощников, не связанных с депутатской деятельностью. У меня большой штат. Охрана, водители. Кто-нибудь да ворует… А был хороший чай. Несколько коробок. Нету! Даже коробки украли! Бывает, в ресторане понравится чай жасминовый, куплю коробку, а где она потом?.. Я уже даже не обращаю внимания. Говорю: кофе мне дайте с молоком! Один раз дадут, потом три месяца не вижу, где этот кофе с молоком. Сгущенку откроют, так сразу сожрет кто-то. А мне дают какой-то грузинский чай. Даже дома не могу обеспечить, чтобы было что-то вкусное. Следить надо!.. Но невозможно. Когда я жил один, я знал, где чего у меня лежит, никто не крал. И, кстати, у меня было лучше питание, когда я сам все себе делал, и меньше вреда было. И вес был меньше.

– А сейчас какой вес у вашего тела?

– Сейчас лишних 7 килограммов – 97 я вешу. А надо 90.

– А рост какой у вашего тела?

– 182. Вес вычисляется так: рост минус 110. Значит, я должен весить 90. В крайнем случае 92. Питание у меня сдержанное. Диета. Кашка…

– Подождите, подождите… Какая диета, вы только что сказали, что лишние килограммы…

– Приемы! По два-три приема за вечер. Вчера был прием в иранском посольстве…

– А вы не кушайте там.

– Нельзя! Приемы попадают под время, когда я очень раздражен – конец работы, семь часов вечера, полно кушаний. Все жрут, как свиньи. Особенно из окружения моего – помощники обжираются. И волей-неволей я там приму, здесь… Алкоголь. Немного, чтобы успокоиться, выпьешь грамм сто. Сто пятьдесят. Двести… А самолет! Всегда еду приносят! Лететь долго, скучно. Выпьешь, конечно…

Жириновский и бедные родственники

– Вы хорошо знаете жизнь и чаяния народные… А сколько вы тратите в день денег?

– Не меньше 100 рублей! Завтрак, обед, ужин обходятся по 30 рублей. А я и фрукты люблю! А если взять все мои расходы, то еще больше – охрана, водители, машины. Но зарплата же у депутата высокая – все-таки десять тыщ рублей.

– Неужели хватает?

– Нет, я честно говорю, что я живу не на одну зарплату. Зарплата – это нищета, раздать моим родственникам нищим, бедным – и ничего не останется.

– У вас много родственников нищих, бедных, которым вы помогаете?

– Две сестры. Даже три! Их дети, племянники… Человек пятьдесят. А так общая семья – сто человек. Все же размножаются!

– И как вы им помогаете?