Сливки

Шилов с уставшей головой откинулся на спинку канапе и признался, что с устатку ему иногда даже приходится в одиночестве пропускать стопку-другую водки, чтобы успокоить нервную систему и для лучшего сна. А я попробовал было реабилитировать студентов-прогульщиков в его глазах:

– Может, студенты потому прогуливают, что на еду зарабатывают, вагоны разгружают? А вы сразу раз – и лишили их всего.

– А хлеб, что ли, важнее искусства?! – искренне возмутился Шилов. И почему-то выглянул в окно – на свой американский джип. Джип был крупный и темно-синий.

Несмотря на то, что Шилов перестал заниматься воспитательной деятельностью, он имеет твердые убеждения о том, как надо правильно воспитывать юную поросль:

– Только на высоком искусстве! А не на жвачках, «сникерсах» и компьютерах, что делает из людей дэбилов. И не на американских фильмах. Мерзких… Бессодержательных… Примитивных… А то, вместо того, чтобы воспитывать детей, родители сажают их возле компьютера, чтобы не мешали. Вырастает дэбил – такой же, как компьютер… А раньше без компьютеров были гениальные люди, которые создали славу отечеству.

Что ж, маэстро имеет право поучать. Он досконально познал жизнь – путь художника в большое искусство не был легким. Много горя пришлось хлебнуть пареньку.

– Я рос с матерью, трое детей еще было. Отца не было: ушел в раннем детстве. Бабушка была. Мы жили не просто как нищие – хуже нищих. Постоянные скандалы из-за денег… После школы я работал грузчиком на швейной фабрике. Потом на мебельной фабрике. А потом на винном заводе. Мне никто не верит, что я работал грузчиком! А есть фотографии, где я в форме грузчика… Жил впроголодь, но была у меня мысль: неужели вот так я всю жизнь грузчиком проработаю? Не может быть! Была у меня вера в свою звезду. А потом мое искусство стало востребоваться зрителем, и я стал зарабатывать.

Звезда не подвела Шилова. Он стал звездат, но не зазнался – сам порой ездит в народ на американском джипе. Например, многочисленных старушек для своих портретов художник Шилов отлавливает в деревнях. Садится в джип и предпринимает путешествие в поисках натуры. Найдет какую-нибудь старушку и давай ее рисовать!

Глаза у деревенских граждан, по мнению Шилова, прямо «светятся чистотой изнутри».

– Для меня такие старушки – святые люди. Такому человеку я могу лечь на плечо и сказать все, что у меня есть на сердце, – не побоюсь, что он меня может предать, продать, надсмеется над моими чувствами. Не побоюсь!.. Вне зависимости от того, что на нем – ряса или телогрейка рваная, пропахшая потом от непосильного труда за всю жизнь.

Я представил, как, выйдя из американского джипа, Шилов приникает к рваной телогрейке, и растрогался. Я бы не смог в чистом клубном пиджаке припасть к чужому трактористу. Мелок я, а он велик.

Вместо народной телогрейки я, перед тем, как покинуть храм искусства, жадно припал к роднику народной искренности в виде книги отзывов. Отзывы были хороши…

РОМАШКА ТОНИЗИРУЕТ СТЕНКИ КИШЕЧНИКА Портрет Виктора Черепкова

Сколько крови попортил центральной власти опальный мэр Владивостока Черепков! А все дело в том, что не догадался Кремль поговорить с Черепковым на одном языке. А я догадался. И мне открылось…

…Договариваясь с бывшим мэром Владивостока об интервью, я спросил, к какой гостинице мне подъехать. «Встретимся на нейтральной территории, – ответил он. – Я покинул гостиницу по соображениям безопасности и теперь живу на квартире у единомышленника».

Только не надо говорить мне, что Виктор Иванович – сумасшедший. Отнюдь… Нет, он, конечно, человек необычный. Но здесь главное, что он сам это признает. А какой сумасшедший признает свое сумасшествие? Значит, Виктор Иванович не сумасшедший. Просто бывают такие люди, с которыми все время что-то случается. Которых преследует мафия. Которые много знают и щедро делятся своими знаниями с народом. Которых то выбирают в мэры, то арестовывают, то оправдывают, а потом арестовывают ту команду, которая их арестовала…

Виктор Иванович Черепков – душа-человек, лицо которого готово расплыться в упреждающей улыбке, едва только ваши губы сделают намек на возможность улыбки. Может быть, поэтому он столь любим народом. Пока мы шли с ним короткой дорогой от памятника героям Плевны до его автомобиля (Виктор Иванович весь тот день провел на Старой площади, ища правды), его несколько раз узнавали прохожие и сердечно желали успехов в борьбе. Его нельзя не любить, ибо Черепков приветлив и открыт душою. Он, бывает, по полтора месяца живет в Москве на частных квартирах у незнакомых людей, параллельно уча их жизни. И москвичи, обычно ненавидящие родственников из провинции, не только не гонят чужого Виктора Ивановича, но напротив – благодарят за общение!