Сливовое дерево

Элен Мари Вайсман Сливовое дерево

Моей матери Сигрид, самой сильной женщине на свете, с глубокой любовью и восхищением.

Памяти моей любимой сестры. Кати, я скучаю по тебе каждый день.

Германия, годы второй мировой войны. Семнадцатилетняя немецкая девушка Кристина изо всех сил пытается выжить вместе с родными: преодолеть голод, холод, избежать смерти от бомбардировок союзной авиации и заключения в лагерь Дахау. И при этом рискует всем, чтобы спасти свою единственную любовь — еврейского юношу Исаака, который открыл Кристине мир книг и музыки.

Глубоко трогательная и мастерски написанная история о человеческой способности выживать и верно любить при любых обстоятельствах, рассказанная писательницей Элен Вайсман, переведена на восемь языков и опубликована тиражом более полутора миллиона экземпляров.

~~~

Назначив Гитлера рейхсканцлером, вы передали наше священное германское отечество одному из самых отъявленных демагогов в истории. Я предрекаю вам, что этот порочный человек ввергнет рейх в пропасть и навлечет на нашу нацию неслыханные беды. Будущие поколения проклянут вас за это решение.

Из телеграммы бывшего генерала Эриха Людендорфа президенту Паулю фон Гинденбургу

Глава первая

Для семнадцатилетней Кристины Бёльц война началась с неожиданного приглашения на вечеринку к Бауэрманам. В тот чудесный осенний день 1938 года грядущие бедствия невозможно было даже вообразить. Воздух был свежим и душистым, как румяные яблоки в садах, окаймляющих подножия пологих холмов в долине реки Кохер. Солнце сияло на синем сентябрьском небе, по земле бежали тени от высоких, похожих на вату облаков. В покрывавших холмы лесах стояла тишина, нарушаемая лишь перебранкой соек да суетой белок, запасавших на зиму семена и орехи. Древесный дым перемешивался со мшалым запахом ели, и этот дымчато-землистый аромат, несмотря на осеннюю прохладу, придавал утреннему воздуху густоту и осязаемость.

Дожди в тот год случались редко, и засыпанные листьями лесные тропы были сухими, а потому Кристина могла бы бежать по крутым каменистым спускам, не опасаясь поскользнуться. Вместо этого она подала руку Исааку Бауэрману и позволила ему помочь ей слезть с обросшего лишайником валуна. Знал бы он, сколько времени девушка проводит в лесу! В другой раз она, как резвая козочка, бесстрашно спрыгнула бы с Дьявольского камня и приземлилась на скользкий покров из сосновых иголок и рыхлой земли, слегка согнув колени, чтобы не упасть вперед. Но сейчас она боялась произвести впечатление дикарки, лишенной изящества и необученной хорошим манерам. А то еще хуже: вдруг Исаак, чего доброго, вообразит, что она до сих пор верит в глупую старую сказку о валуне — будто бы однажды здесь убило молнией мальчишек, сбежавших с церковной службы. Исаак рассмеялся, услышав об этом, но потом, когда они спускались с валуна, хватаясь за его изборожденные трещинами бока, Кристина пожалела, что рассказала ему эту местную легенду.

— А как ты узнал, где я… — поинтересовалась она. — Ну… Как ты меня нашел?..

— Поискал у отца в столе платежные табели, там был твой адрес, — ответил он. — Надеюсь, ты не возражаешь, что я напросился с тобой на прогулку.

Кристина ускорила шаг, чтобы он не увидел ее улыбку.

— Я не против, — проговорила она.

Она была более чем не против. Тоскливое ощущение пустоты, которое всегда мучило ее в разлуке с ним, унялось. По крайней мере сейчас. Утром, едва проснувшись, Кристина стала считать минуты до того момента, когда пойдет на работу в особняк Бауэрманов. Позавтракав теплым козьим молоком с черным хлебом и сливовым повидлом, она похлопотала по хозяйству, потом попробовала читать, но тщетно, оставаться дома было невмоготу. Довольно смотреть на часы — лучше отправиться в горы за эдельвейсами и альпийскими розами, чтобы украсить стол к юбилею бабушки и дедушки.

— А что скажут твои родители, если узнают, что ты гулял здесь? — осведомилась Кристина.

— Ничего, — откликнулся Исаак.

Он обогнал девушку и пошел перед ней спиной вперед, притворяясь, что она вот-вот наступит ему на носки, но в последнее мгновение отскочил в сторону. Исаак засмеялся, и она просияла, очарованная его озорной улыбкой.