Слизеринец и гриффиндорка, огонь и лед, ненависть и любовь (СИ)

— Нет, — покачал он головой. — Ты куда?

— К себе, — Скорпиус встал из-за стола. — До завтра.

Малфой сидел у себя. Снова не хотелось жить. Он не достоин жить. А тем более не достоин быть с ней рядом. Он ей не сможет взглянуть в глаза.

Рука легла на шрам на губе. Скорпиус взял фотографию матери. Все, что есть в его жизни только благодаря маме и Розе.

— Ты мне так нужна, — прошептал Скорпиус. — Я не думал, как много ты для меня значила. Я хочу к тебе…

Глаза Скорпиуса упали на сумку. Он достал колбу с напитком Живой смерти. Поднес к губам и закрыл глаза.

Вся жизнь пронеслась перед глазами. И Скорпиус был уверен, что лишь последние месяцы, несмотря ни на что, он был счастлив. Наверное, перед своей смертью он хотел увидеть ее голубые глаза. Глаза, в которых бы не было страха. Глаза, которые искрятся от любви к нему.

— Прости меня, мама, — прошептал Скорпиус, чувствуя, как из закрытых век вытекла слеза. — Наверное, погибая, ты надеялась, что моя жизнь хотя бы когда-нибудь станет нормальной. И никогда не думала, что я дойду до такого.

Скорпиусу пришла мысль оставить записку. Для Альбуса. Чтобы друг продолжил его дело. Лишь возвратив память тети, можно выиграть эту войну с дедом. Люциус не смеет тронуть Розу, ничьими руками.

Но руки на пергаменте стали выводить совсем другие слова.

 

Роуз, прости меня. За все. Знай, что больше всего в последний раз я хотел увидеть твои глаза.

 

Снова поднес колбу ко рту, решаясь сделать глоток. Но руки дрожали. Ему было страшно.

Скорпиус стал думать вновь о маме. Какого это умирать? Испытывала ли она страх? Или даже не знала, что скоро ее не будет? А может ждала этого?

— Трус, тряпка, ничтожество, — заорал на себя Скорпиус. — Будь мужиком. Сделай этот чертов глоток!

И вот ледяная жидкость коснулась языка, но Скорпиус не успел проглотить. Он почувствовал, как колба вылетела из его рук, а через секунду послышался звук бьющегося стекла. А еще через мгновение на губах появился карамельный вкус, а жидкость от зелья исчезла с его языка.

Поцелуй прекратился так же внезапно, как начался. Скорпиус выдохнул и открыл глаза. На него смотрели такие родные глаза, а она тоже тяжело дышала.

— Скорпиус, — дрожащим голосом произнесла Роза, прижимая ладонь ко рту.

Не задавай этот вопрос Уизли. Не спрашивай, зачем. Так надо.

Зачем ты мне помешала? Я же решился… Я был уже готов.

Ты не должна была этого видеть.

Скорпиус резко встал, вырвав свои руки из ее. Он отошел к окну, всматриваясь в темноту. Она не задавала этот вопрос…

Скорпиус почувствовал, как она прижалась к его спине, крепко обнимая.

Она отпустила его, когда дыхание пришло в норму.

— Ты куда? — тихо спросила Роза.

— В душ, — буркнул Малфой.

Холодные струи лились по его телу. Тело дрожало от холода. Зато сознание очищалось.

Вдруг кожу обожгло. Легкие прикосновения поглаживали его спину. И вдруг горячие прикосновения вновь на его животе, а спиной он почувствовал ее голую грудь.

Какой он был идиот, что хотел лишить себя этого. Скорпиус включил горячую воду, а сам повернулся к ней. Капли воды делали ее тело еще прекраснее.

Скорпиус наклонился, страстно целуя. Ему это было надо. И она это понимала.

— Я хочу, чтобы ты помнил, что я всегда готова тебя выслушать, — оторвалась она от него, убирая со лба его мокрые волосы.

Скорпиус кивнул.

— Пошли, — сказал он, выключая душ и выходя из душевой кабины.

— Куда? — удивилась Роза, отжимая волосы.

— Ты хочешь здесь говорить? — усмехнулся Малфой, бросая ей полотенце. — Жду тебя через пять минут в гостиной.

Скорпиус вошел в свою комнату, легким движением палочки прибирая с пола осколки. Он достал из шкафа пижамные штаны и футболку, смотря на себя в зеркало. Вид оставлял желать лучшего.

Скорпиус спустился в гостиную. Уизли еще не было. Он сел на диван, смотря на камин.

На лестнице послышались медленные и не очень уверенные шаги. Скорпиус повернулся. Лосины…

Прошла и села в свое кресло, подтянув ноги. С чего ему начать? Наверное, правильнее спросить, как ее мать.

— Что с твоей мамой? — тяжело вздохнул Скорпиус.

— Все обошлось, — пождала губы Роза. — И за это спасибо твоему отцу.

Скорпиус приподнялся на локтях и уставился на Уизли.

 

========== 67. Давно пора ==========

 

Роза Уизли

Сердце на мгновение остановилось. Газета выпала из рук. Глаза перебегали с Альбуса на Скорпиуса.

Но никто из них не успел ничего сказать, как портретный проем открылся и вошла профессор МакГонагалл.

— Мисс Уизли, пойдемте со мной, — печально вздохнула директор.

Они молча шли по коридору в башню Гриффиндора за Хьюго.

— Профессор, что произошло? — спросила Роуз. — Кто это сделал?

— Я знаю не больше, чем написано в газетах, — ответила профессор.

Они забрали Хьюго, который вообще ни о чем не знал и направились в кабинет к профессору.