Слизеринец и гриффиндорка, огонь и лед, ненависть и любовь (СИ)

Все это время до бала Скорпиус тренировал свою выдержку. Он знал, как пагубно на его мозг действует ее близость к МакМиллану. А это придется терпеть весь вечер. Ему впервые в жизни хотелось, чтобы их как можно быстрее забрали бы на какие-нибудь обязанности старост. Он бы с удовольствием с ней патрулировал замок вместо этого бала.

Скорпиус не знал, что его больше раздражало. То, что Уизли будет на балу с этим когтевранцем или то, что позавчера они мило с ним общались. А эти близнецы только и были рады такому исходу…

А, что, если Уизли ему, действительно, простила ту измену? Сколько она прощала Малфою? И на его фоне МакМиллан, действительно, выглядел святым.

Все дни Малфой пытался увидеть какой-то подвох во всем этом. Может, она подговорила МакМиллана разыгрывать этот спектакль, чтобы его позлить? Однако по самому МакМиллану было ясно, что все это правда. Он весь светился. Хотя до этого момента полтора месяца он был похож скорее на привидение.

Хорошо, что Альбус согласился и тоже следил за ними, подмечая нужные детали. Например, то, что МакМиллан не всегда стал носить свой амулет. Малфой же смотрел только на ее ноги. Конечно, она над ним издевалась. Иначе ношение короткой юбки, которое вошло в ее повседневную привычку, он объяснить не мог.

Скорпиус был готов снова начать принимать успокаивающие настойки на ночь. Потому что сны с ней не отпускали его. А на уроках ему и вовсе казалось, что во время ее блестящих ответов она произносит его имя.

Волосы, лицо, глаза, веснушки, губы, шея, тело, грудь, колени и икры. Руки и голова помнили ее всю. А на когда-то пустой прикроватной тумбочке рядом с фотографией матери теперь еще лежал и гриффиндорский галстук.

— Скорпиус, — послышался голос Эйвери.

Имя. Его собственное имя. Такое ненавистное. Вдруг стало таким родным. Но только когда его произносили ее губы.

— Что? — лениво отозвался Малфой.

— А правда, что у тебя летом свадьба? — с некой издевкой спросил слизеринец.

— А ты хотел быть невестой? — поднял одну бровь Скорпиус. — Да и откуда такая информация?

— Да так, слухи ходят, — пожал плечами Эйвери. — Сколько времени вам на наследников дали?

— Год, — буркнул Малфой, возвращаясь в реальность.

— Ого, — удивился парень. — Видимо, твои хотят быстрее тебя в ваш бизнес впустить. У нас будет три года. И я буду тянуть до последнего. Конечно, делать особо ничего не придется. Домовики будут воспитывать, да и налево всегда сходить можно. Но я не готов все равно ко всему этому.

Скорпиус даже не хотел думать об этом. Он лишь решил, что будет подмешивать Фоули какие-нибудь противозачаточные зелья и после свадьбы, если она все же состоится. Может тогда дед признал бы ее ни на что не годной и расторг их брак.

Наконец, из женских спален послышался стук каблуков. Девочки одна за одной выходили из своих комнат, подходя к своим кавалерам и получая дежурные комплименты по поводу своих нарядов и причесок. Какой же цирк…

— Ты очень красивая сегодня, — улыбнулся Скорпиус, беря за руку Фоули.

— Спасибо, — с ноткой легкой грусти сказала Герда, целуя его в щеку.

— Пойдемте, — сказал Альбус, прижимая к себе за талию Кьяру все сильнее. — И так уже на пятнадцать минут задержались.

— Идите, мы вас догоним, — сказал Скорпиус, отводя Герду в сторону.

Да, это было жестоко бросать Герду в день всех влюбленных, учитывая, что она его, правда, любила. Но тянуть уже было нельзя. Поэтому Малфой решил подарить девушке последний вечер. И сделать для нее все. Она также, как и Уизли, заслуживала знать правду.

— У меня для тебя есть подарок, — сказал Скорпиус, доставая из кармана красивое золотое ожерелье.

Да, она определенно умная девушка. Она все чувствует. Все понимает.

Скорпиус был готов поклясться, что она из последних сил сдерживала слезы. Но покорно убрала свои волосы, позволяя ему надеть на нее украшение. Понимала, что это прощальный подарок.

— Спасибо, очень красивое, — дрожащим голосом проговорила девушка. — Пойдем? Не хочу пропустить начало.

Всю дорогу до Большого зала Скорпиус думал, как они будут жить после заключения брака. Фоули, как Астория, будет слоняться по Малфой-Мэнору, а он, как отец, убивать людей, развивая их бизнес… Возможно, ребенок от него будет ее спасением? Ведь мать жила им все время. Потому что он был ребенком от человека, которого она любила. И даже к лучшему, что Уизли его не простит никогда. Он не будет изменять Фоули. Она этого заслуживает. И это будет лучший выход из ситуации. Ведь если Фоули его и поймёт после сегодняшнего разговора, все равно решение деда это не изменит.

В Большом зале уже, казалось, были все. Скорпиус и не сомневался, что зал будет украшен тошнотворными розовыми сердцами. Вместо обычных свечей с потолка свисали маленькие свечки, от которых едва ли был какой-то свет. Видимо, такой полумрак создавал более романтичную атмосферу. Скорпиус был очень далек от этого всего.