Слизеринец и гриффиндорка, огонь и лед, ненависть и любовь (СИ)

С этим спокойствием в душе вновь вернулись мысли о маме. С каждым разом к нему возвращалось все больше воспоминаний о защите матери, что ей приходилось переживать за это. Ведь отец не был жесток с ней всегда. Только лишь в моменты, когда она высказывала свое мнение против него. И оно всегда касалось лишь Скорпиуса. Все остальное она терпела. Ей было все равно, ее тоже так воспитали. Но своего сына она не хотела давать в обиду.

С каждым годом мать становилась все худее и бледнее. Казалось, само ношение фамилии Малфой отбирало у нее силы. Скорпиус прекрасно знал, что его появление в семье было более чем долгожданным. Мать долго не могла забеременеть. И сейчас Скорпиус подозревал, что не случайно. Она знала, какое отношение будет к ее ребенку. И считала, что лучше ему тогда и вовсе не появляться на свет.

И в самые ужасные моменты своей жизни Скорпиус предпочел бы это. Предпочел бы никогда не родиться, лишь бы не жить не своей жизнью. И не хотел такой судьбы для своих детей. И для этого нужно было срочно избавляться от помолвки с Фоули.

И тут ему мог помочь только Альбус. Почти каждый день Скорпиус стал уговаривать его начать проводить собственное расследование, подключать его многочисленную семью. Он знал, что Альбус остался единственным человеком в его жизни, который хочет помочь ему. Который тоже осуждает такой образ жизни.

Обращаясь с Фоули как с вещью и используя ее в своих целях, он ненавидел себя. Он осуждал Розье и Эйвери, которые не только одобряли его поведение, но и поступали со своими будущими невестами точно так же. И если бы не Альбус, Скорпиус тоже смирился бы с мыслью, что такое поведение норма. И самое ужасное, что оно было нормой. Для всех чистокровных семей.

Он не знал наверняка, изменял ли отец его матери, но мать сделала все, чтобы Скорпиус хотя бы верил, что у них в семье есть любовь. И Скорпиус верил.

Скорпиус был готов уже лично ехать в Министерство и смотреть, кто занимается этими расследованиями. Хотелось спасать свою жизнь, которой за семнадцать лет у него и не было. Хотелось лично убедиться, сколько людей там должны его деду и согласны на все его условия. Хотелось знать, кому можно доверять кроме Гарри Поттера.

Договор, заключенный между его дедом и Министром магии (уже бывшим), о сохранении чистоты крови. Скорпиус хотел порвать его в клочья, прекрасно зная, что это не поможет. Должно быть расторжение с обеих сторон. Но дед никогда не расторгнет его.

Гребаная проклятая чистая кровь. Пусть истребляют их всех. И не важно, кто за этим стоит. Чтобы это проклятие чистой крови закончилось. Чтобы больше не осталось в этом мире ни одного чистокровного волшебника. Чтобы все были полукровками.

Полукровка Уизли. С обычными родителями. Со средним достатком. И она была счастливее его. Во столько раз, сколько денег лежало в их сейфе в банке Гринготтс.

Он хотел ее жизнь. Все это время, высмеивая ее родителей, происхождение, поведение, всегда завидовал ей. В силу возраста он не мог смириться с тем, что у кого-то что-то лучше, чем у него. Поэтому всегда опускал ее. Она была не единственная, с кем он так поступал. Но именно она всегда позволяла себе отстаивать себя. Никогда не боялась его. И только сейчас его стало это восхищать. Если рядом с дедом он забивался, то рядом с Уизли чувствовал в себе тоже этот стержень. Но не мог им управлять.

Скорпиус внезапно подумал, что бы сказала мама, узнай, что он хочет сделать с собственным дедом. А Уизли? Какая у нее была удивительная душа. Даже такому монстру, как его дед, она вряд ли желала бы смерти. А Скорпиус считал, что он заслуживает мучительной смерти.

Из этих мыслей его достал стук в дверь.

— Привет, заходи, — улыбнулся Скорпиус Алу.

— Уютно тут у вас, — сказал Альбус, садясь на диван. — Твое?

Альбус кивнул на письмо.

— Уизли, — покачал головой Скорпиус, садясь на любимое кресло Розы. — Мои письма заканчивают свою жизнь в этом камине.

— Опять дед писал? — сочувственно спросил Альбус.

— Отец, — вздохнул Скорп. — Но там не было информации о том, что Добби свободен.

Альбус замолчал. Видел, что Скорпиус не хочет обсуждать эту тему.

— Ее правда так любят? — внезапно сам для себя спросил Скорпиус. — Уизли.

— Не думаю, что больше, чем меня, — пожал плечами Альбус.

— Тебе тоже пишут такие письма? — Скорп пододвинул письмо Розы к Алу.

— Прямо такие, наверное, нет, — хмыкнул Альбус. — Вообще, так в основном пишут мамы. Твоя же тоже тебе писала с любовью…

— Да, наверное, — кивнул Скорпиус.

Они снова замолчали. Альбус принялся осматривать гостиную более детально, а Скорпиус уставился в тот угол, где они недавно целовались с Уизли. Он до сих пор не рассказал Альбусу об их втором поцелуе. Который совсем был не похож на первый. Не рассказал, что чуть не сделал это. Чуть не переспал с ней. Как и предсказывал Ал.

После записки от Уизли, которую он зачем-то хранил в своей тумбочке, он снова максимально избегал ее. Он снова запутался и потерялся. Не знал, что хочет. Не понимал, чего хочет она.