Слоеный торт

– Шучу, не бойся ты так. Я просто пошутил.

– Знаю. Надеюсь, сумка была тяжелой не из-за бутылки.

– А, там еще несколько старых кирпичей. Я не ищу легких путей.

Я заглядываю в рюкзак. Там действительно лежат восемь строительных кирпичей, а на дне красная кирпичная пыль. Макгуайр лезет в карман, вытаскивает «Ротманс» и свой золотой «Данхилл» и закуривает.

– И часто ты вот так вот бегаешь, Джин?

– Два или три раза в неделю. Надо поддерживать форму. Три-четыре мили. Не так и много. Я знаю и таких, кто бегает целые марафоны с полным мешком за спиной.

– Какие-то смешные у тебя знакомые.

– А кто из нас не смешной, сынок?

Джин снова сует руку в рюкзак и извлекает какие-то бумаги.

– Члены семьи, друзья и тому подобное. В основном окружение Кинки. Но есть кое-что и на принцессу.

– Я посмотрю, только понятия не имею, что искать. Да они же все мокрые! Джин!

– Ладно. Потом высушишь.

– Да, любовь слепа.

– Это точно. А ты что, и вправду веришь, что девчонка так чиста, как описал ее Джимми? Веришь, сынок? – Джин тихо смеется.

– Нет. Она еще та штучка, эта принцесса Шарлотта. Мне кажется, она вьет из бедолаги веревки. Как говорится, он прыгает через обручи. Вот тупица.

– А он даже и не догадывается об этом. – Джин затягивается сигаретой.

– Есть у меня одна мысль. Хочу кое-кого попросить выручить меня.

– Кого же?

– Его зовут Билли Фальшивка. Знаешь его?

– Знакомое имя.

– Хочу разобраться как можно быстрее.

– Не спеши. Отпускай хлеб свой по водам.

– Цитируешь Библию, Джин?

– Ветхий Завет.

– Да, конечно. В конце концов, сегодня же воскресенье.

– Ты посмотри там про Кинки. – Он указывает на бумаги. – Невеселое чтиво. Полнейший неудачник. Его жизнь – беспросветная депрессия. В конце его даже становится жалко.

– Но теперь-то у него появился шанс вырваться. Он влюблен в принцессу, она отвечает ему взаимностью. Он женится, войдет в хорошую семью, устроит свою жизнь.

– Тогда Кинки действительно лучше исчезнуть. – Произнеся это, Джин приподнял брови.

– Кажется, вчера я слегка облажался с исчезновением Кинки. Так?

– Да уж. Но ты нравишься старику, к тому же он был в особенно приподнятом настроении. Возможно, он что-нибудь принял, потому и не стал углубляться. Однако ты заставил меня понервничать, сынок.

– С чего вдруг он так завелся?

– Ты поставил его в неприятное положение. Если бы Джимми тебя не любил, то обязательно наказал бы тебя, заставил бы попотеть. Это же… – Макгуайр подбирает подходящее слово, – протокол, этикет, если угодно.

– Понимаю. Не знаю, кто тогда говорил вместо меня.

– Общаясь с людьми вроде Джимми, учишься быть хитрее. Пойми меня правильно, я люблю старика, несмотря на все его недостатки. И все равно, чем меньше болтаешь, тем больше шансов выйти сухим из воды.

– Теперь-то я понимаю.

– Он считает тебя дерзким и сообразительным. Видишь ли, если пресмыкаться перед ним, лизать ему задницу, он подумает, что ты неудачник, и станет относиться к тебе соответствующим образом. Ты будешь мыть его машину, стричь газон, а он в это время будет посмеиваться над тобой. Я уже тысячу раз наблюдал подобную картину. Парни думают, что приглянулись боссу, а его на самом-то деле бесит, как они пытаются выслужиться перед ним. Тебе же он поручил серьезную работу, возложил на тебя свои надежды. И все потому, что ты подтвердил то, что говорили ему о тебе мы с Морти: ты – талант.

– Спасибо.

Джин щелчком посылает окурок в розовый куст. Мы сидим в тишине. В парке много людей. Они прогуливают собак. Некоторым мы киваем. Сквозь просвет в живой изгороди наблюдаем, как какой-то мужчина бросает своему лабрадору огромное полено. Со второго или третьего раза пес ловит его на лету. Джин снова закуривает и втягивает дым глубоко в легкие.

– Умные собаки эти лабрадоры. – Я первым нарушаю молчание.

– Они не умеют разгадывать кроссворды, – возражает Джин. Недобрая улыбка появляется на его лице. – Звонили твои друзья.

– Это ты о ком?

– Ну, как ты их называешь, «деревенщины»?

– Вот черт! Джин смеется.

– Я знал, что ты обрадуешься.

– Они как заноза в заднице.

– Зато пополняют казну.

– От них одни неприятности.

– Да брось.

– Они опасны.

– Не преувеличивай.

– Они грязно работают.

– Будь осторожнее, – уже серьезным тоном произносит Джин.

– Забавно, но вчера ночью в клубе я наткнулся на одного из их шайки. Он рассказывал мне о каком-то безумном происшествии.

– Как тебе повезло, – сухо замечает Макгуайр.

– Это Сидни. Заявился туда со своей подружкой. Черт, Джин, вот это девочка!

Кажется, Джину это совсем не интересно. Лучше расскажу о ней Морту. Он оценит.

– Девочка – огонь. Мой член всю ночь стоял по стойке «смирно». С тобой такое случалось? Представляешь, на него можно было повесить мокрую шубу, и он бы не согнулся. Она хотела меня. Я это видел.

Всем видом мой собеседник показывает, что ему не нужно знать то, о чем я рассказываю. Так выглядят ученики католической школы, когда начинаешь слишком красочно описывать подробности.

– Джин, знаешь, она…

– Послушай меня, – перебивает он, – не смей, понял? Ни при каких обстоятельствах не прикасайся к подружкам этих ребят. Понятно? Я спрашиваю, ты меня понял?