Слоеный торт

– Что ну? – возвращается Морт.

– Что же он тебе говорил?

– А, да. Черт, что-то я увлекся. Он говорил, что твой ум, твои мысли и твоя честность принадлежат только тебе, и ни одному мерзавцу не заставить тебя отказаться от них, если ты сам того не пожелаешь. Можешь подарить их или даже продать тому, кто предложит лучшую цену. Пускай они думают, что управляют тобой. Ты-то знаешь, что на самом деле ведешь собственную игру, играешь по собственным правилам. Пускай они верят в то, во что хотят верить. Только ты один знаешь, что к чему. Еще он постоянно твердил про какой-то «третий глаз». Мне представлялся огромный, старый, трехглазый монстр. Я жутко боялся. Понимаешь, люди воспринимали прадеда как рехнувшегося старого негра, который постоянно вопит и орет на прохожих, попадается за драку или получает по мозгам за то, что поколотил какого-нибудь старого картежника или просто рычит на окружающих. Но, несмотря на все это, он был глубоким мыслителем.

– Да, мне понравилось про ум, мысли и честность. Отлично сказано.

– Просто и метко. Когда я загремел по делу Джерри Килберна, именно тогда, в тот чертов момент, – он щелкнул пальцами, – я понял, о чем толковал мне старик. Восемь лет – не такой уж большой срок, но и маленьким его не назовешь. Слова прадеда постоянно прокручивались в моей голове. Они одновременно и поддерживали мое душевное равновесие, и сводили с ума. Понимаешь, о чем я?

– Более ли менее.

– В тюряге ведь девяносто процентов заключенных – полные отморозки. Они только тем и занимаются, что мочат друг друга. Идиоты. Они ни хрена не смыслят в жизни.

Мой дядя Уинстон и мой отец всегда говорили, что необходимо знать свою историю. Оба читали любую историческую литературу, которая только попадала им в руки. Уинстон занимается этим и по сей день. Понимаешь, очень важно, что я знаю об их борьбе. Хоть в молодости я и не ладил со своим стариком, но знай я тогда, что им пришлось пережить ради того, чтобы сейчас я сидел в этой машине и болтал с тобой, то так легко бы не отступился. Понимаешь меня?

– Вроде да.

– Если ты знаешь историю своего народа, его борьбу и происхождение, то знаешь, кто ты есть в этом мире.

– Разумно.

– Знаешь, у кого это есть? У свирепых ребят из ИРА. «Временная ИРА». Отряд Паркхерста. Все верно, они наломали немало дров. Причем объявили себя военнопленными. Да, в конце концов, все мы пленные. Но если забыть обо всем этом, найти время, чтобы посидеть и просто поговорить с ними, то понимаешь: у них есть знание.

– Могу себе представить этот разговор. Они же считают себя солдатами.

– А они и есть солдаты. Ребята же никого не взрывают ради прикола или потому, что это неплохой источник дохода. Они это делают, потому как верят, что находятся в состоянии войны. Видишь ли, слишком тесное общение с ними может подпортить тебе репутацию и отношения с законом. Власти находят в этом еще один способ наказать парней. Они держат их в полной изоляции. Некоторые недоумки, попавшиеся по мелочи, отбросы общества, ловятся на крючок и принимают правила игры, чтобы извлечь из ситуации хоть какую-то выгоду. Болваны и не подозревают, что законники используют их как лохов. Их подсылают к ирландцам в качестве провокаторов, но те – ребята самостоятельные и могут сами о себе позаботиться. На них где сядешь, там и слезешь. Главное – они держатся вместе.

– Представляю. Они производят впечатление фанатиков.

– В какой-то степени они и есть фанатики, только хладнокровные и расчетливые. И, как ты уже сказал, они солдаты. Но – хочу обратить особое внимание – эти ребята неоднократно прочли книгу по истории Ирландии, берущей начало еще десять тысяч лет назад – очень толстую, надо сказать, книгу, вот такой толщины, – он разводит большой и указательный пальцы на четыре дюйма, – а потом обсуждали ее, некоторые даже писали о ней стихи. Кто-кто, а они знают, откуда родом. Улавливаешь мысль? Знать свои корни – значит видеть цель своей жизни, свое предназначение. Понятно?

– Понятно.

– Я читал ирландскую историю, как и другие исторические книжки, которые удалось достать. Мне нравится. Факты всегда удивительней вымысла. Ведь все происходило на самом деле. Так что пока мои приятели на свободе, пытаясь повысить преступную квалификацию, выясняли, как устроены человеческие мозги, и ночами брали уроки психологии, социологии, теологии и прочей хренологии, я, запертый в тюремной камере, штудировал историческую литературу. Честно говоря, часто ночами я даже благодарил судьбу за то, что получил возможность, лежа под одеялом, почитать книги.

Мы добрались до проезжей части с двумя полосами движения. Морти разошелся.