Слой Ноль

Евгений Прошкин Слой Ноль

Пролог

Конец света начался десятого июня в 17.20 по московскому времени и длился около часа.

Евгений Сидорчук, ведущий аналитической программы «Между прочим», запнулся на полуслове и, неэстетично шмыгнув носом, дико посмотрел куда-то в сторону. В студии кто-то кашлянул и громко выругался. Затем случилось и вовсе невероятное: камера отъехала назад и развернулась. Телезрители обнаружили, что серебристая панель за спиной Сидорчука торчит посреди темной комнаты, похожей на подсобку электриков, а рядом стоят еще две камеры, десяток прожекторов и какая-то девица в джинсах. Девица ошалело оглядывалась, словно не понимала, где она находится. Сидорчук тоже как будто не понимал. Потом сбоку что-то рухнуло, раздался глухой дуплет, и половина фонарей погасла. На экране возникла заставка, но через пару секунд исчезла и она.

Виктор ухмыльнулся, хмыкнул и взял в руки пульт. Убавив громкость, он несколько раз переключил программу — везде было одно шипение. Спутниковая антенна некоторое время еще принимала Би-би-си и китайский «Жибао», но вскоре сигнал пропал и там.

Мухин снова хмыкнул, но уже растерянно, с какой-то безотчетной тревогой. Пересев за компьютер, он набрал испанский с виду адрес «chtosluchilos». В непрерывно обновляемом разделе «hotnews» болталась единственная фраза: «КАЖЕТСЯ ВСЕ ВОКРУГ». Больше там не было ничего. Если б автор не тратил времени на рефлексию и не писал слово «кажется», то, вероятно, успел бы добавить что-нибудь еще — кто эти «все», где это «вокруг» и в чем, собственно, дело.

Хотя Виктор вроде бы догадывался и сам.

Спустя минуту монитор погас, а из системного блока послышался разочарованный вздох вентилятора. Мухин перевел взгляд на отключившийся телевизор, потом осторожно поднял с базы трубку радиотелефона. Молчание. Проверять люстру не имело смысла.

Бросившись к тумбочке, Виктор вывалил из нее всякий хлам и разыскал упаковку пальчиковых батареек. Срок годности давно истек, но минут на десять их должно было хватить. Вставив батарейки в карманный приемник, Мухин повращал ребристое колесико. Эфир был чист — местами что-то потрескивало, но принять эти помехи за передачу не дерзнул бы даже уфолог.

Виктор вышел на кухню и, открыв оба крана, задумчиво покусал губу. Воды не было — ни горячей, ни холодной.

Все совпадало. Он не мог в это поверить, однако сценарий разыгрывался четко и последовательно: телевидение, Интернет, насосные станции, наверняка лифты и еще... Мухин знал, что будет дальше. То есть не знал, конечно, но уже почти не сомневался: так и будет.

Как в недавнем сне.

К сновидениям, гороскопам и прочей ереси Мухин относился скептически, но на прошлой неделе ему приснилось нечто настолько странное, что он до вечера ходил как пришибленный. С работы отпросился еще утром — в голову все равно ничего не лезло. Пошлялся бесцельно по улицам и вернулся домой. Пиво, несмотря на жару, пить не стал. Решил: если завтра мозги не вправятся — надо идти к врачу.

На следующий день все прошло, и Виктор сам уже не понимал, что это на него вчера накатило. Ну, кошмар. С кем не бывает? И, главное, не сказать, чтоб это произвело на Мухина какое-то впечатление: сон был скорее абстрактным, чем реальным, но что-то от него вроде бы осталось — неувиденное, недосмотренное. Будто за сном скрывалась целая история или даже целая жизнь. Из той жизни Виктор помнил только конец, и сейчас он повторялся — шаг за шагом.

Мухин для очистки совести пощелкал выключателем — свет не горел.

За окном вдруг залаяла собака. Взрослая овчарка то подбегала к хозяину, то вновь отпрыгивала, словно сомневаясь: кусать или не кусать. Хозяин, пузатый тип в красных штанах, лишь бестолково вертел головой. Неожиданно он отпустил поводок и направился куда-то через газон. Собака заскулила, но осталась на месте и улеглась между каруселью с одиноким грустным мальчиком и песочницей. Карусель поставили совсем недавно, подшипник еще не стерся, и она крутилась, почти не тормозя. Пока Мухин на нее смотрел, она сделала десять или двенадцать оборотов — мальчик за все это время не пошевелился.

В дверь постучали, и Виктор, вздрогнув, оторвался от окна. Он никого не ждал. Тут же постучали снова — гулко, ладонью по обивке, и от этого звука ему стало как-то не по себе.

На площадке стоял сосед — тощий, но патологически бодрый мужик в шортах, сетчатой майке и, как всегда, без тапочек.

— Чего не открываешь? — спросил он недовольно. — Звоню, звоню!.. У тебя это... тоже тока нет?

— Звонок-то не работает.

— А, ну да. А то я звоню-звоню...

— Ты бы обулся, — сказал Мухин. — Воды нет, с грязными ногами спать придется.

— Воду скоро дадут, — заявил сосед.

— Думаешь?..

— Это внизу, в седьмой, сантехнику меняют. Час-два — и дадут.

— Радио послушай.

— А на кой оно мне? Радио!.. Я его никогда не слушаю.

Сосед помялся, спешно придумывая новую тему.

Месяц назад он раскодировался и теперь считал, что каждый обязан ему налить.

Кое-как от него отвязавшись, Мухин закрыл дверь и бесцельно побродил по квартире. Делать ничего не хотелось.