Слой

Выпишут и отпустят. А может, и местечко предложат – с его-то опытом. Темное прошлое простят, как-никак, раскаялся, честно отработал. Заплатил – чужими судьбами, близкими людьми, самим собой, в конце концов.

Константин стиснул кулаки и бессильно разжал – обрушить гнев было не на кого. Разве что на себя? На того, кто влезал в его тело, и час за часом, день за днем диктовал, диктовал… Это не так уж и напрягало – раньше. Ведь он уже не считал этот мир своим. Он давно существовал там, в новом слое, а старый казался почти нереальным. Сюда он нырял, как в пьяный кошмар: игрушечный страх перед мертвой Морозовой, безумные беседы с убитым Борисом… Он словно посещал какой-то кинотеатр. Но вот зажгли свет, и экран оказался с другой стороны.

Вернуться не удастся. Он выздоровел. Сеанс окончен.

Надо было искать тетрадку – тщательно искать, не лениться. Ведь было же время. Сколько у него было времени! Тьма. И на что оно потрачено? Теперь его еще больше. Только зачем оно?

Борис!!

В голове взорвался горячий фонтан. Борис! Он же здесь. Он поможет, он вытащит. И он сам собирался все объяснить. На кой черт эта тетрадь, если Борис где-то поблизости!

Костя выскочил из палаты. Высокие, во всю стену, окна слепили пронзительным августовским солнцем. Глаза с непривычки заслезились, и Константин прикрыл их ладонью. Пижама мгновенно нагрелась и начала источать запах стирального порошка.

Коридор был широким и довольно длинным. В правом торце находились белые двери уборных, в левом – стеклянная перегородка. За ней осязаемой прохладой темнела лестница. У перегородки, на маленьком и каком-то неуютном стульчике притулился охранник в гвардейской форме. Он глянул на Костю и, не проявив интереса, отвернулся.

Гвардеец изнывал от жары. В черном кителе было теплее, чем в пижаме, а сидел он, видно, уже давно. На его лице читалось страстное желание перенести стульчик на лестничную площадку, в тень, но для этого он был слишком дисциплинирован.

Подходя к охраннику, Константин на всякий случай развел руки в стороны. Мужчина с одинокой лычкой ефрейтора не обратил на это никакого внимания.

– У вас был старший лейтенант, – начал Костя без предисловий. – Борис Черных зовут.

– Был такой, – подтвердил гвардеец. – Сплыл.

Константин почувствовал, как в желудке расплетается что-то шевелящееся. Оно поднялось наверх и застряло в горле, около кадыка.

– Уволили? – Прокашлявшись, спросил он.

– В Гвардии не увольняют. Спороли погоны, и в питомник. К собакам.

– За аморалку, наверно… – потерянно молвил Константин.

– Чего-о?

– Ну, я слышал, он тут с медсестрами…

– Какая же это аморалка – с медсестрами? Не, Черных не за это убрали. Крыша у него поехала. Во, браток, как служба людей ломает.

– Странно…

– Да уж!

Похоже, ефрейтор был не прочь потрепаться.

– Ты прикинь! Служил человек, все нормально. Где-то месяц назад или чуть больше… да, побольше, месяца полтора… Короче, как подменили: на подчиненных бросается, начальству жопу лижет. Корешка своего заложил, – полушепотом произнес гвардеец. – Тот на ерунде какой-то попался, в итоге осудили за мародерство. А потом выяснилось, что все это ради того, чтоб сюда попасть, во взвод охраны. Не знаю, как будто здесь сахар…

– А чего стоите-то? Кого тут сторожить?

– Да никого. Приказали, вот и стоим. Военное положение, сам понимаешь.

– Понимаю… А если я, допустим, выйти захочу?

– Иди, – пожал он плечами. – Пижаму только переодень. Ну ладно, я про Черных. Народ его уважать перестал, но от этого не помирают. Служит человек дальше, прогибается. И вот… – сержант сделал удивленное лицо, точно сам слышал эту историю впервые. – На прошлой неделе… – Его удивление достигло такого накала, что Константин занервничал. – Всё назад!

– Что назад? – Разочаровался Костя.

– На смену не явился, а пошел в свое отделение, к утреннему разводу. Ему говорят: ты же в больницу перевелся. Морда – кирпичом. Не в курсе. То есть совершенно! Ты прикинь, оказывается он все это время, с тех пор, как оборзел, вообще не помнит. Даты путает! Не числа – месяцы. Месяцы путает, прикинь! Эй, приятель! Больной! Ты чего? Плохо? Давай доктора позову!

Константин молча покачал головой и, держась за стену, поплелся к своей палате. Доктора… Его доктор, его единственный спаситель кормил служебных овчарок. Нет, даже не так. Если б на псарне работал Борис!.. а то ведь не он. Борис ушел. В самый неподходящий момент. Ушел тогда, когда без него нельзя. Когда вся надежда…

А надежда-то рухнула, с невыносимой остротой осознал Костя. Все. Здесь – навсегда. В худшем из миров. В наихудшем положении. Проклят и брошен.

Чистая голубая краска, качественные панели ДСП, идеально отдраенный линолеум. Больница приличная. И кормят неплохо. А во дворе – красивая лужайка и сияющие пикапы с цифрами «03». Дальше, за парком, проходит обнесенная шумопоглощающим забором кольцевая дорога, а за ней – река и элитный микрорайон. Свежий воздух.

В этом мире тоже можно устроиться. Сделаться примерным гражданином, заняться семьей и карьерой. Надо только перестать смотреть в зеркало. Надо научиться не видеть своих глаз. Все остальное легче.