Слой

Он упер руки в стены и, подтянувшись, саданул пятками по замку. Дверца оказалась слабее, чем он рассчитывал, и второго удара было достаточно. Кузов наполнился свежим воздухом, а внизу, за кривым бампером, помчался ярко-серый асфальт. После непроглядного мрака глаза воспринимали ночь как день, а фонари светили маленькими солнцами.

«Газик» резко затормозил и Петр, борясь с инерцией, толкнул тело в сторону убегающей дороги. Вывалившись, он сделал кувырок через голову, но его продолжало тащить вперед. Осознав, что падение неизбежно, Петр в полете переставил предохранитель. Машина проехала еще метров десять и визгливо, с разворотом остановилась. Как нельзя кстати. Памятуя о том, что на сопляке броник, Петр поднял ствол чуть выше и дал короткую очередь по окнам.

«Цак-цак-цак-цак,” – заходил затвор, выкидывая стреляные гильзы. Справа повисло легкое облачко дыма, и вместе с ним – гнетущая, необычная для города тишина. Переулок продолжал спать. Несколько окон горело, но все они были бледно-желтыми, непроницаемыми, наглухо занавешенными. Ни души. За крутым спуском прошелестели мокрые колеса – переулок вливался в улицу пошире, но этот участок из-за выступающего дома был не виден. Родные места.

Петр подобрал гильзы и попятился к черному прогалу сквера. В машине зашевелились, но достаточно вяло. Ранены. Опыт городской войны подсказывал: добить и забрать оружие, но Петр решил не жадничать. Уйти нужно было достойно и, главное, быстро.

Эти дворы он знал. Старые гаражи, типография и высокий забор монгольского посольства, через который они в детстве любили перекидывать магниевые бомбочки. Детство прошло, а бомбочки остались.

Он сложил приклад и завернул автомат в снятую рубашку. Отстегивать рожок Петр поостерегся – мало ли что. Дойдя до мусорного бака, он закинул в него гильзы, и тут же успокоился. Привычка.

Было немножко зябко, и еще смертельно хотелось курить, а убитые менты не волновали. Пока хватятся, пока пришлют собак, он будет уже далеко, но прежде успеет сделать несколько обманок – как заяц. Та жизнь научила его многому. Эта – только удивляла и подставляла спину. Здесь действовали другие правила, здесь было легче, но Петр ни секунды не сомневался: настоящая жизнь – там.

Там – где?

И все же Петр был спокоен. Память восстанавливалась. Скоро он полностью прозреет и ответит на последний вопрос. Он лишь жалел потерянного блокнота – перед сном придется много писать. Но это куда приятней, чем очнуться белым листом. Не упустить бы самого важного: он не один, есть кто-то еще. Друг, враг – неизвестно. Выясним.

Проснуться, воскресить свое Я и дожить до следующего вечера – как минимум.

Глава 9

Это был самый отвратительный подъезд из всех, что Костя видел. Стену покрывали ржавые потеки, кое-где они проели краску насквозь и образовали неровные язвы. Местами штукатурка облетела до бетона, из которого неизвестные злоумышленники – надо думать, сами жильцы, – зачем-то выковыривали гравий. Почтовые ящики были многократно подожжены, а на сером потолке безвестный дизайнер с помощью спичек вывел сложные, преимущественно матерные граффити. Из открытого подвала мощно перло крысами – Константин решил дышать ртом, но это оказалось еще хуже: воздух был густым и неоднородным, как тройная уха.

Он поправил рубашку и брюки, а вместе с ними заткнутый за пояс пистолет. Его влекло на рынок рядом с метро, где знакомый мужик торговал четками, брелками и прочими зековскими сувенирами, но благоразумие одержало верх. С новым ножом придется обождать, ПМ тоже ничего. Грохота, правда, многовато.

Костя зашел в лифт и уверенно нажал на кнопку «4». Старый друг Димка, обладавший мудреной и баснословно дорогой вещицей под названием «компьютер», просто вставил диск и за несколько секунд нашел по телефонному номеру полный адрес. Костя так и ахнул. Что ни говори, а учитель географии тоже вносил свою лепту – пусть и косвенно. Рыцарь глобуса и контурной карты был существом бесполезным, но это не мешало ему поддерживать отношения с нужными людьми. Вот и Димкин компьютер снова пригодился: сэкономлены лишние сутки. Спасибо, Димка. Плевать, что проведенное с тобой детство – чужое и насквозь фальшивое. То детство принадлежит географу, у настоящего Кости оно было чуть-чуть иным, и все же спасибо. Родина, как говорится, тебя…

Что за черт? Константин потыкал в ряд оплавленных кнопок. Не помогло. Треснул по панели – бестолку. Лифт стоял, вернее, висел где-то между вторым и третьим этажами и не думал двигаться. Помедлив, Костя нажал на «стоп», потом на «вызов». Ничего.

По спине медленно стекла длинная капля. Константин почесал горло, проверил пистолет и вновь занялся кнопками. Через минуту он понял, что лифт не поедет. Прийдя в бешенство, он задолбил ногой по дверям, но опомнился и заставил себя досчитать до десяти. Вместо электрика могли прислать милицию, а ПМ под пиджаком она бы, вероятно, не одобрила.