Слом силы. Хроники Иввианского конфликта (СИ)

Все это было Лесу по силам, но он предпочитал смотреть и ждать. Как было обещано, как было предсказано. Он ведь не являлся в полной мере живым существом, подобно людям или животным. Он не мог летать, как птица, он не мог перебраться туда, где больше влаги и тепла. Он страдал, но страдал всегда молча, он хотел жить, но продолжал любовно выращивать дерево за деревом, убирая сухие стволы павших и сметая жухлую листву. И при этом, как проклятие, над ним висел жестокий запрет человечества — не переступать черту. Если Лес смел ослушаться — деревья безжалостно выжигались, а сам он, получив чувствительный удар, откатывался назад, зализывая раны, как кошка.

Даже когда нещадно палящее солнце буквально выжигало его, испаряло последние капли влаги. Даже когда бесконечный дождь хлестал по листве, извиваясь в порывах ветра. Даже когда тот же ветер превращался в настоящий ураган и кромсал, рвал, ломал деревья… Лес терпел и ждал, молча и не жалуясь, измученный, но все еще живой. И когда наступали сумерки, когда темнота сгущалась вокруг, превращая деревья в смутные силуэты… Когда театр теней начинал свой спектакль, а каждый звук, каждый хруст сломавшейся ветки и шорох падающего на землю желтого листа, отзывался дрожью в теле неосторожного путника… Лес засыпал, отрешаясь от бренного мира.

Возможно, он видел добрые сны.

Сухое, пронзительно-желтое солнце и облака, болезненного цвета, в полном беспорядке раскиданные по небу. Сумерки неумолимо сгущались, окутывая лес, как одеялом, а в разрывы крон попадало все меньше света. Лучи будто сужались, а потом и вовсе пропадали, вяло скользя по бесконечной череде листьев. Краски насытились до предела, казалось, что вот-вот и во все стороны брызнет ярко-зеленый, с примесью едкой желтизны. Однако тени, падающие вниз, были воплощением мрака…

Ветки впивались в кожу, деревья были похожи, как братья-близнецы, так, что одну поляну не отличить от другой, а бег, безумный бег, становился продолжением сна… Рей слишком отчетливо помнила свой кошмар, а резкие, острые, как лезвие молекулярного резака, цвета делали мир зыбким, похожим на нереальность. Или игру. В которой нет победителя, а есть только побежденные. Рей, Дим, Арти, другие курсанты… Все они попали в гигантскую невидимую паутину, в удивительно живой и, одновременно, неживой Лес. И нужно быть совсем наивным, чтобы полагать, что он выпустит отряд просто так.

Впрочем, Рей не питала иллюзий и не тешила себя мечтами о светлом будущем. Хотя бы потому, что света в Лесу оставалось все меньше, а ночь неумолимо близилась, предрекая скорое появление луны, звезд и… Демонов? Если верить Арти, то именно так, если не верить, то следующими подозреваемыми становятся повстанцы Ивви, но… Слишком уж явно и просто, слишком понятно для Леса, который меньше всего походил на лес. Невероятно упорядоченный, с одинаковыми деревьями, почти без живности, он будто отрицал все принципы естественного отбора и изменчивости жизни. Он жил и был мертв, в таком состоянии преподнося сюрприз за сюрпризом.

«Боже…»

Издеваясь над чувствами того, кто не боялся смерти, но еще не встречался с ней в таком виде, перечеркивая плоть ночных кошмаров и преподнося новый, на этот раз воплощенный в реальности, перед застывшими солдатами лежали пять распростертых тел.

— Они… они… они… — голос не слушался Рей. — Это же курсанты нашей академии. Это же… ужасно!

— Привыкай, — сухо заметил Димас. — Дальше будет хуже.

Не глядя на девушку, он поднял вверх два пальца, давая знак осмотреть трупы. На удивление беззвучно, буквально скользя по рыхлой листве, замыкающие отряда, с которыми Рей пока еще не успела познакомиться, приблизились к мертвым солдатам. Первый, тот, что повыше и покрупнее, слегка походивший на добродушного медведя, поднял к небу круглое лицо и покачал головой. Мол, никаких шансов, им уже не поможешь. А второй методично и спокойно осмотрел тела, раз за разом касаясь пальцами шеи, фиксируя отсутствие пульса и переходя к следующему.

— Готовы, — наконец, сказал он, — все пятеро мертвы. Но кожа еще теплая.

— Значит, — заключил Дим. — Их убили недавно. Может быть даже тогда, когда мы слышали взрывы.

— Не знаю… — вмешался в разговор курсант, которого Рей мысленно окрестила Медведем. — Следов не видно, крови мало, тела не разорваны, не сожжены… На коже только отверстия от пуль.

— Пули, пули, пули…

— Не знаю… Но такое ощущение, что они перестреляли друг друга. Димас, видишь, как они лежат?

— Ага. Из последних сил сжимают оружие, а тела будто искорежены, смяты. Так бывает, если попадешь под очередь из автомата.

Дим задумался, Рей не могла читать его мысли, но в том, что они посвящены странной бойне, девушка не сомневалась. Так же, как и в том, что ее приятель обязательно найдет выход. Лучший выход.

— Арти, — паренек из Трастиса повернул к Диму свою источающую равнодушие физиономию. — Ты чувствуешь демонов? Ты видишь их? Тут, рядом, поблизости?