Слом силы. Хроники Иввианского конфликта

— Провалиться мне к чертям в пекло, если я понимаю, что здесь происходит… — пробормотала Рей, на миг почувствовавшая себя маленькой беспомощной девочкой, которая наблюдает со стороны за разборками взрослых. — Танки… горят… Их разносят под орех, как ботов в симуляторе… Черт! Что за ерунда?!

Гест ничего не ответил. Он сам неотрывно смотрел на новую битву — между войсками Внешнего Сектора и смешными на вид мобильными излучателями плазмы, на которых красовались гербы Сектора Внутренней защиты…

На одну чашу весов неожиданно бросили мегатонную бомбу, разнеся в клочья и без того трещавший по всем швам баланс сил. Сильные поменялись местами со слабыми, и отдача, ударившая их, оказалась поистине сокрушительной. Танки горели, как свечки, источая отвратительный черный дым, уцелевшие машины пытались на скорости развернуться, застревая в ими же созданных рытвинах, а солдаты Внешнего Сектора разрывали каналы связи просьбами о помощи.

Но было уже слишком поздно.

— Вот и все. Мы по собственной воле засунули свою голову в пасть к тигру, — первый голос был на редкость бесцветным и тихим. — Теперь мы снова не можем влиять на события — нам остается лишь ожидать, вздрагивая от каждого шороха, ответного хода Михаила… Ну, и, конечно же, реакции того, кого мы знаем под именем Габриэль.

— Ну что Вы, коллега, покамест все прошло удачно, даже без потерь обошлось, а войска Внешнего Сектора напротив — кровью собственной умылись. Что в этом плохого? — утешал его второй голос. — Нити от ситуации у нас в руках, и нашим противникам придется из кожи лезть, чтобы выправить свое незавидное положение. Михаилу досталась деморализованная группа войск, Габриэлю — разрушенная лаборатория Леса Ивви. Да, наш проект тоже сильно пострадал, но могло быть намного хуже… Кстати, я удивлен, что наша атака застала Михаила врасплох. Такое чувство, что старик просто не верил в возможность поражения…

— Не верил, значит, так было нужно, — философски заметил третий голос. — Все в этом мире происходит не просто так. Все события будто заданы наперед, и происходят, когда наступает их время. Мы словно кино смотрим, где каждый кадр — новый узел противоречий. Где нужно выбрать один из вариантов, но даже этот выбор кем-то запрограммирован. То есть…

— Свобода становится недосягаемой мечтой…

— Я бы не стал так преувеличивать…

— И, тем не менее, с этой точки зрения все наши сомнения выглядят смешными. А раз так, то стоит ли сомневаться?

— Ты прав… Извините меня, дорогие коллеги, видимо, я переутомился, раз начал жаловаться на жизнь, — тон первого вновь стал твердым. — Больше такого не повторится. Я надеюсь…

— Да какие вопросы… Мы все здесь переволновались не на шутку, да и ситуация до сих пор очень сложная, — второй осторожно, стараясь не задеть собеседника, подбирал слова. — Но главный итог — мы доказали всем, что Сектор Внутренней Защиты пока жив и может влиять на события.

— Это обоюдоострый итог… С нами действительно будут теперь считаться, но совсем не факт, что мы будем этому рады, — заметил третий. — Как бы нам не вышло это все боком… И лучше прямо сейчас рассмотреть возможные варианты. Особенно — самые неудачные.

— Месть Михаила… — прошептал первый голос. — И Габриэль… Он вряд ли обрадуется, узнав, что мы вмешались в его разборки с Внешним Сектором.

— Есть над чем подумать…

— Да думать тут особо нечего, — отрезал третий голос. — И для Михаила, и для Габриэля мы — вторичная цель. В первую очередь они будут выяснять отношения друг с другом… Потому что в противном случае запросто получат удар в спину, после которого могут уже не оправиться. Они не станут рисковать, так что у нас есть немного времени…

— Немного…

— Звучит не слишком оптимистично…

— Зато правдиво. И… Хватит болтать попусту. Заботы прибывают с каждой минутой, и мы обязаны с ними справиться…

Чего бы это ни стоило.

Когда куцые остатки танковых колонн откатывались назад, напоминая побитых дворовых псов, Рей, как ни странно, не почувствовала ровным счетом ничего. Ни радости, ни облегчения, ни даже злорадства. Ей не хотелось, чтобы отряды Внутреннего Сектора преследовали отступающих, не хотелось отомстить за погибших ребят… Ей вообще не хотелось, чтобы еще хоть один человек лишился своей жизни из-за непонятных амбиций сильных мира сего.

«Это конец? Неужели это — конец? Нет… Нет… Это никогда не прекратится…»

Рей смотрела на автомат, который все еще держала в руках и из которого так ни разу не выстрелила. Сейчас он казался девушке лишним, он напоминал о войне, он пах кровью и болью, он был… слишком тяжелым для нее. Когда Рей бросила оружие на землю, переведя взгляд на приближающиеся отряды спасителей, разные мысли пришли в ее лохматую и усыпанную древесной пылью голову.

«Что же теперь со мной будет?»