Сломанная игрушка

Единорожка подперла голову передней ногой на человеческий манер. На ноге оказался коммуникатор-браслет довольно старомодного вида.

— Да мне по фигу, — сказала она, подняв к потолку зеленые глаза, но голос прозвучал не очень искренне, — Твой мир хотя бы самобытен, спасибо и на этом.

— А твой? — не удержалась от вопроса Лира, — Ты ведь тоже из Эквестрии?

— Не совсем. Меня бы тут не было, если бы какой-то задрот в давние времена не решил, что скрестить Эквестрию с «Фоллаутом» — это, лягать, прекрасная идея, да еще поместить туда свои комплексы! Да уж, мать вашу, идея была просто охренеть какой шикарной, раздолби меня Селестия рогом!

Лира от такого потока сквернословия онемела. Она никогда не видела эту единорожку. Большинство пони, которых доводилось видеть, были из Понивиля, вокруг которого крутился весь древний мультфильм. Но почему-то эту кобылицу на улице тихого городка представить не получалось.

— Вот смотрит, — перехватив изучающий взгляд Лиры, усмехнулась Литлпип. Не пытайся вспомнить, где меня видела. Так чтобы тебе было понятнее… Я из другой Эквестрии. Между нами триста лет.

— Ты… секретарь? — спросил Джерри, — Не очень-то тебе подходит эта работа, как мне кажется.

Единорожка рассмеялась:

— А зато, раздолби рогом Селестия, это нехило так выбивает из колеи самоуверенных идиотов!..

Дальнейший разговор прервала открывшаяся дверь кабинета, и в холл всунулся Базилио.

— Прошу, друзья, — сказал он, — вас ждут.

— Удачи! — захихикала единорожка за столом.

За дверь обнаружился просторный кабинет, погруженный в полумрак. Подсветка аквариума бросала неровные отблески на стены и заставляла глаза Базилио отсвечивать жутковатой зеленью.

Но кот оказался моментально забыт, едва посетители вошли.

Из темноты высунулось чудовище, по мнению Лиры, прямиком из ночного кошмара. Вытянутая назад голова, прикрытая костяным шлемом, оскаленная пасть и слепая, безглазая морда повергли пони в состояние полнейшей паники.

Лира почувствовала, что от страха впала в оцепенение, но совершенно не могла сосредоточиться, чтобы это осознать. Равно как и правоту мыша по поводу ловушки…

— Назад, — раздался мягкий голос из теней, и монстр, зашипев, отпрянул, — Прошу прощения, друзья. Плуто иногда излишне… любопытен.

— Ксеноморф?! — сдавленно пропищал Джерри, первым пришедший в себя, — Вы с ума сошли, мистер?..

— Микки Маус, если угодно. Или, как меня многие зовут, мистер М.

Силуэт в кресле подался вперед, и стало возможным разглядеть знакомую миллионам детей и взрослых морду антропоморфного мыша с характерными круглыми ушами. Оживший символ трехсотлетней компании был одет в белый костюм и перчатки, и лишь выражение глаз выдавало в нем существо, далекое от беспечности прототипа.

За спинкой кресла шкафами возвышались два огромных человека, тоже в костюмах. Только серых. Обоих роднили богатырские пропорции и квадратные челюсти, а также бластеры в кобурах, открыто висящих на ремне. Один, светловолосый, скрывал глаза за темными очками, несмотря на полумрак, царящий в комнате.

Ксеноморф, или как его иногда называли, «чужой», свернулся рядом с креслом с видом преданного пса. Впечатление усиливал отделанный бронзой ошейник.

— Это же полноценная бойцовая модель, без стоп-скриптов, у Вас есть разрешение?! — казалось, с Джерри разом слетела вся его невозмутимость.

— Есть. Не волнуйтесь, Плуто безопасен. И, кстати говоря, разумен, так что понимает каждое слово.

Мыш поперхнулся фразой о том, что «только полный псих будет держать дома такую тварюгу».

— А я Вас помню! — вдруг нервно улыбнулась Лира, у которой все еще не шел из головы слюнявый оскал чудовища, — В опере, в верхней ложе!

— Приятно, когда тебя помнят, — вернул улыбку Маус, — После первого акта я хотел передать визитку, но вы со своим… другом… так быстро ушли.

— Кто Вы? — спросила Скуталу.

У нее тоже поджилки тряслись от одного взгляда на страшилище возле кресла Микки Мауса, но гибкая детская психика позволила быстро прийти в себя.

— Я же представился, — улыбка мыша стала шире, — Кстати, можете не называть свои имена, я их прекрасно знаю.

— Вы не менее прекрасно поняли, мистер М, что Скуталу имела в виду, — сказал Джерри тоном, далеким от дружелюбного.

— Ох, где мои манеры, — вдруг сокрушено произнес Микки Маус, — Вы присаживайтесь. Там на столике печенье, угощайтесь. Что же касается того, кто я… Это долгая история. Если же коротко, я просто тот, кто дает людям и синтетам то, что они хотят. За скромное вознаграждение.

— Я слышал о Вас, — перебил Джерри, — Таинственный мистер М, который заправляет всеми делами, где замешаны развлечения с участием синтетов. Отлично приспособились.

Микки Маус, с улыбкой наблюдая, как Скуталу захрустела предложенным печеньем, театрально обвел рукой вокруг:

— Оглянитесь вокруг, мои маленькие синтеты. Алчность, злоба, презрение и убийство — таков наш мир.

— А Вы в нем, стало быть, король?

— Король? Нет-нет, как можно? Повторюсь, я даю людям и синтетам то, что они хотят. Я исполняю любые их желания. Так что нет, я не король. Я добрый волшебник Изумрудного Города.