Сломанная игрушка

Струи дождя сразу промочили когда-то элегантный костюм до нитки, да и Виктор выглядел не лучше. Стоящие под козырьком крыльца Джерри и Скуталу молча наблюдали за разворачивающейся картиной. Машина, из которой выскочил Виктор, рыкнула мотором и подъехала к самому крыльцу. Сидящая внутри девушка делала вид, что совсем не слушает, и происходящее ее вообще не касается.

Лира, глотая слезы, принялась сбивчиво объяснять:

— Я… я столько успела увидеть и снова решила, что меня все обманывают… И ты тоже… Когда все свалилось… Все обман, все! Мое детство, моя жизнь, мечты! Нет никакой Эквестрии, не было путешествия между мирами… Кто я… просто сломанная игрушка… Прости… я думала, что ты забыл меня. Прости, пожалуйста!..

— Какая же ты глупенькая поняша…

— Ты меня искал, да? — тихо спросила пони.

— Перевернул вверх дном половину города, — ответил Вик, продолжая гладить пони по гриве, — И никакая ты не игрушка. Ты мой друг, лучший друг среди живущих, и я никогда, слышишь?.. Никогда не брошу тебя. И не просто потому, что обещал принцессе.

Пони уткнулась носом в плечо Виктора и с новой силой расплакалась.

От облегчения, что хоть что-то в этом мире не подчиняется закону подлости. От стыда за недостойные мысли. От нахлынувшего страха за свою жизнь и жизнь тех, кто стали так близки за короткий промежуток времени.

Хотелось изо всех сил верить, что теперь все будет хорошо, но холодный разум подсказывал, что ничего еще не закончилось.

Лира говорила. Про все. Про «Пони-Плей» и страшную пьяную Рейнбоу Дэш, жестоко бросившую прямо в лицо горькую правду. Про встречу в парке и двух жутких людей, в глазах которых была только смерть. Про кейс с запретным знанием и перепутье, на котором все оказались…

Мимо прошли двое рабочих, однако внимания на странную обнимающуюся под дождём парочку никто из них не обратил.

Между Джерри и Скуталу тоже состоялся разговор:

— Скут, — позвал мыш, лежащий на голове пегасенки, и та подняла глаза.

— Чего?

— Что ты такая пришибленная? Все еще дуешься на меня за то, что я заставил бросить вещи?

— Да не, — уши рыжей пони опустились, что свидетельствовало о сильных чувствах, — Помнишь, ты говорил, что другую меня тебе неоткуда взять? Почему ты так сказал, других меня полн? же…

— Чудо ты в перьях, — вздохнул мыш, — Для меня ты всегда будешь единственным рыжим ерзиком на свете…

Мыш было осекся, вспомнив, что Скуталу не любит это прозвище, но на этот раз та не возразила.

— Спасибо, — почти прошептала она, смущенно улыбаясь, — За все — спасибо.

Джерри не успел ответить. Дверь приоткрылась, и на улицу вышла Гаечка. Порыв холодного ветра заставил мышку поежиться. Она спросила:

— Ребята, вы не замерзнете?

— Ты! — вскинулась Скуталу, — Ты… все это время работала на этого… этого… Предательница!

Гайка подняла на маленькую пони взгляд.

— Но вы же так и не спрашивали, на кого я работаю! — возразила она, — К тому же, что такого вам сказал мистер Маус? По-моему, вы отлично поладили.

— Ты могла нам рассказать! — не сдавалась Скуталу.

— Мы были бы готовы к этому разговору, — добавил Джерри.

Гайка уперла руки в бока и возразила:

— Тем не менее, вы пошли с незнакомым котом, не правда ли?

— Это была не моя идея, — буркнул Джерри, отворачиваясь, — и я думал, что могу доверять тебе…

Гайка вдруг запрыгнула на спину Скуталу.

— Эй! — возмутилась та, но дергаться не стала.

Мышка не обратила внимания, накрыла руку старого друга своей и сказала:

— Ты можешь доверять мне. Я могла бы следить за вами незаметно, но не хочу. И ты можешь рассчитывать на мою помощь. И не потому, что мистер М велел.

— Я не доверяю тебе, так и знай! — заявила Скуталу, воинственно топорща крылышки.

Но Джерри успокаивающе погладил ее по гриве и произнес:

— Скут, теперь, когда Гайка рядом, я не могу просто взять и отвернуться от нее.

С пегасенки, казалось, разом слетела вся подавленность:

— Ты сам говорил, что с прошлым покончено! Мы с тобой столько пережили вместе, а теперь ты встречаешь… встречаешь…

Голос малышки надломился. Джерри опустил взгляд и встретился с огромными лиловыми глазами, в которых снова стояли злые мальчишеские слезы.

«Да она же просто ревнует!» — осенило мыша.

Он встретился с понимающим взглядом Гайки и снова посмотрел на Скуталу.

— Я прекрасно помню свои слова. И не отрекаюсь от них. Наши с Гайкой чувства слишком давно лежали без дела… Мы сами не знаем, что от них осталось. Но как бы там ни было, они никогда не станут причиной, по которой я изменю отношение к тебе, Скут.

— Честное слово? — спросила пегасенка, шмыгнув носом.

— Честное слово, — уверенно ответил мыш и снова погладил рыжее ухо, после чего повысил голос и обратился к единорожке: — Лира! Ты долго еще мокнуть собираешься?

Виктор улыбнулся и выпустил пони из объятий. Та уже закончила свой рассказ и сейчас просто стояла, тыкаясь мордочкой в шею Виктора.

— Познакомишь меня со своими друзьями? — спросил он.

— Конечно. Скуталу, Джерри и… Гайка. Это Виктор, мой друг. Да, Джерри, не смотри на меня так. Мой друг. Как видишь, я оказалась права.