Сломанная игрушка

Собственно, чем дальше район находился от центра, тем грязнее и опаснее он становился. По слухам, на окраинах, примыкающих к свалкам исполинской многолучевой «звезды» Гигаполиса, царил настоящий хаос, с законами цивилизованного общества не имеющий ничего общего. Там, где хаос переставал быть хотя бы относительно контролируемым, Глобальные вооруженные силы периодически устраивали чистки.

Машина тронулась с места и мягко покатилась по асфальту, влившись в не слишком густой поток других колесных машин.

Вик усмехнулся про себя. Смотреть на Серый Город снизу вверх было как-то непривычно. И петлять по улицам вместо того, чтобы пролететь по прямой…

Спохватившись, Виктор поднял руку с коммуникатором-браслетом и отдал команду флаеру вернуться домой. Вызвать его можно будет откуда угодно, а «Маяк» хоть и находился рядом с центром, но все же еще в Сером городе.

— Итак, кого мы ищем? — спросила Серафима, не отвлекаясь от управления.

— Бледно-зеленую пони-единорога, — ответил Виктор, — Вот, взгляни.

Он положил на приборную панель распечатанное изображение Лиры Харстрингс. Ни одной фотографии он сделать не успел, да и, по правде говоря, это не имело большого смысла, поскольку скачать из сети типовой портрет единорожки не составило труда.

Девушка усмехнулась и спросила:

— Зачем тебе эта лошадка? Ты извращенец?

Виктор еле сдержался, чтобы не зарычать. Кажется, всем и всегда приходила в голову только одна мысль.

— Она мой друг! — резко сказал парень, — Настоящий друг, который попал в беду!

— Как скажешь.

— Не знаешь, откуда нам начать? — спросил Вик.

— Хм… Как насчет ипподрома? — вопросом ответила Серафима, но перехватив взгляд парня, улыбнулась, — Шучу!

— Мне говорили, что ты хорошо знаешь Серый город, — произнес Вик, сдерживаясь, — Как нам найти одну маленькую пони в таком муравейнике?

Сейчас ему идея Зельды Мирас не казалась такой уж хорошей. Эта Серафима с ее насмешливым тоном раздражала своими предположениями и шуточками, и совершенно не производила впечатления опытного водителя. Скорее, взбалмошной девчонки-неформалки, ищущей приключений.

— Уверяю тебя, во всем муравейнике не так много бледно-зеленых единорожек, — Серафима усмехнулась, — И как я уже говорила, если с ней все в порядке, мы ее найдем. Знаю я тут одно заведение. Там много пони, не исключено что там твою лошадку видели.

— Лира. Ее зовут Лира.

Девушка вдруг повернулась к парню, продолжая, впрочем, вполглаза следить за дорогой. В этот раз ее голос был очень серьезен:

— Не принимай близко к сердцу мою болтовню, Вик. Если ты готов ради своей пони рисковать жизнью в Сером городе, значит и вправду ее друг. Ради секс-игрушки так никто не поступает. Особенно если могут позволить себе новую.

— Спасибо…

— Не за что. По крайней мере, ты считаешь себя ее другом, а это главное.

— Что значит «считаешь»? Ты сама сказала, что знаешь Рейнбоу Дэш Мирас. Тогда может согласишься, что это все же не очередной фетиш молодежи, а нечто большее?

Серафима снова повернулась к дороге и покачала головой:

— Ох, Вик, она может быть замечательной, совсем как настоящей, но она — синтет. Ее такой сделали, и какой бы классный у нее ни был характер — это всего лишь поведенческая программа. Это можно принимать или не принимать, но суть останется неизменной. Хотя это не отменяет приятного общения или совместного времяпровождения.

Виктор уперся:

— Но ведь то же самое можно сказать и о людях. Всю жизнь мы растем в определенном кругу, который навязывает нам свои законы и правила. Считай, это та же поведенческая программа. Что такое «хорошо» и что такое «плохо». А стоит нам сбежать из-под опеки — и мы начинаем глядеть на мир иначе. И так же с синтетами. Они способны к обучению, к принятию самостоятельных решений, ведь яркий тому пример — синтеты, которые работают сами на себя. В чем тогда разница?

Девушка больше не отвлекалась от дороги, но на лице появилось задумчивое выражение.

— Знаешь, Вик, если так думать, то тогда становится совсем неясно, где заканчиваются синтеты и начинаются люди. Даже внешность по нашим временам не показатель: видел бы ты, что вытворяют со своим телом модификанты… Так что же, считать что различие — только в биочипе с меткой? Я все же смею надеться, что между воспитанием и поведенческой программой есть разница.

— В сущности, если этой самой разницы не видно, так может, ее и нет? Если бы наше воспитание играло такую важную роль, мы бы не убивали друг друга на протяжении стольких веков. Да и поведенческая программа — это не более чем набор условностей. В противном случае не было бы парней, что охотятся за сбежавшими синтетами…

Виктор вдруг осекся. Серафима скосила глаза и обнаружила, что парень даже опал с лица от страшного предположения.

— А что если?.. — проговорил он, не найдя сил закончить.

Девушка покачала головой:

— Ничего не могу пока точно сказать. Я знаю клуб вроде вашего, где собираются ребята, что любят поразвлечься с цветными пони. Если твоя лоша… Лира, да?.. попала в переделку, то не исключено, что именно там.

— «Пони-Плей»?

— Слышал о нем? Да, он.

— Тогда это клуб не «вроде нашего».