Сломанная игрушка

И это бессилие достигнуть чаемой высоты постепенно перерастает во все возрастающую жестокость, что выплескивается на арене. И вскоре, снова встретившись с тем грифоном, Дэш Вендар с наслаждением сворачивает птичью шею, несмотря на судейскую сирену, возвестившую об окончании боя.

Потому что именно этого грифона Рейнбоу теперь винит в том, что жизнь так круто изменилась. И мстит. Жестоко и безжалостно.

Рвутся отношения с Соарином Пишчеком, потому что Рейнбоу теперь начинает просто колотить от чужих прикосновений. И когда увидевший подавленность подруги жеребец пытается ее обнять, она изо всех сил бьет его копытом. Пока Рейнбоу приходит в себя, Соарин уходит и больше в «Пони-Плее» не появляется. И его хозяин тоже.

Она меняется даже внешне. Спортивную форму сменяет черная кожа — по ней скользят захваты, а тяжелые шипы и заклепки служат дополнительным оружием и защитой. За длинную гриву легко ухватить, и Дэш стрижет радужные пряди до состояния коротенького гребня. Шрамы давно покрывают лазурную шкурку, но теперь Рейнбоу гордится ими, хотя свежие старается скрывать под косметикой…

…От копыт лазурной пегаски погибает еще несколько гладиаторов. Особую же жестокость Дэш проявляет к своим двойникам. Одни имеют глупость пошутить по поводу того, как теперь с ней развлекается хозяин. Другие пытаются бросить вызов. Третьим просто живется легче и счастливее — и таких Рейнбоу просто ненавидит. Вскоре все усваивают: если против Дэш Вендар выставлять другую радужную пегаску, это станет для нее приговором, поскольку по силе и умению с новой фавориткой не сравнится почти никто, а по жестокости — тем более.

Но больше всего Рейнбоу Дэш ненавидит свой образ из шоу. Счастливый и беззаботный, живущий в невинности и счастье среди любящих сердец и восторженных поклонников.

Образ, вдохновивший Алекса Вендара. Это ввергает пегаску в состояние бессильного бешенства. О, иногда она просто мечтала добраться до выдуманной страны пони! С каким наслаждением она собственными копытами прибила бы свой оригинал!

Но Алекс неумолим. И чемпионка арены, солистка группы «Пинк Дрэгон» и просто самая крутая Рейнбоу Дэш клуба «Пони-Плей», д?ма вновь и вновь становится беспомощной жертвой, несмотря ни на сопротивление, ни на просьбы, ни на молчаливое терпение.

Все достижения Рейнбоу будто остаются там, за дверями «Пони-Плея». И хотя Алекс по-прежнему заботится о лазурной пегаске, в ее сердце восхищение хозяином уступает место настоящей ненависти. За боль и унижение. За мерзкие прикосновения и безжалостные, молчаливые насмешки над неудачами и мольбами о пощаде.

И в то же время Алекс умудряется разбавлять все это новыми наставлениями и советами, которым приходится, черт побери, следовать. Эти передышки становятся самым лучшим лечением и расслабляющим отдыхом, но после них мучения лишь накатывают с новой силой.

До дальнейших объяснений своих поступков хозяин не снисходит, несмотря на расспросы недоумевающей пегаски. Лишь улыбается краешком рта, как будто нарочно издеваясь над ней, и продолжает твердить о новом этапе, который надо преодолеть самостоятельно и завершить, наконец, обучение.

…Несколько часов спустя Рейнбоу Дэш подвела итог своей речи, стоя в неосвещенной комнате:

— …В общем, я ухожу.

— Да-а? — протянул слащавый голос из высокого кресла, скрытого в тени, — И куда же ты пойдешь?

— Я могу о себе позаботиться.

— Нет, не можешь, — уверенно возразил собеседник Рейнбоу, — Я вижу взбалмошную девчонку, которая лишилась своего хозяина и теперь не знает, что ей делать. Но вот беда: помимо того, чтобы кривляться на сцене да участвовать в драках, она ничего не умеет.

— Я умею петь и играть на гитаре!

— …чем тоже занимаешься в моем клубе. Что же, будешь торговать своим телом или участвовать в настоящих боях без правил, которые заканчиваются смертью одного из участников? Против орка или ксеноморфа… да что там, против тренированного человека у тебя нет шансов. Как бы ни старался мистер Вендар, мир его праху.

Рейнбоу сделала шаг вперед, но была остановлена раздавшимся из темноты предупреждающим шипением.

Пегаска процедила сквозь зубы:

— Слушай меня, ты, гребанная крыса, я сама решаю, как мне жить. И я могу найти работу, не связанную с насилием и торговлей крупом.

— Крыса, значит? — Обладатель голоса хохотнул, — Ну хорошо. Но попомни мои слова: через неделю, когда ты не сможешь найти работу, ты приползешь сюда и будешь лебезить передо мной, точно так же, как лебезила перед своим человеком. Лишь бы угодить мне и чтобы я вернул тебе твою работу. А вернее, работу Спитфаер, чья кровь на тебе… Как не стыдно было убивать наставницу!

— Ну все, я тебя сейчас… — зарычала радужная пегаска, но вдруг почувствовала, как в грудь ей упирается острый шип на конце гибкого хвоста, а шипение из предупреждающего превратилось в угрожающее.

Из темноты снова раздался голос: