Сломанная кукла

Я закрыла глаза, прислонилась спиной к кафельной плитке стены возле мойки. Этот спор продолжался весь последний год. Мать утверждала, что разносить почту мне придется недолго. Потом освободится место в одном из почтовых отделений, и меня пристроят туда. Только я прекрасно знала, что это все – пустые обещания.

Почтальонов вечно не хватает, и никто меня, молодую и резвую, не перевел бы на сидячую работу. Бегала бы по Укропинску годами без шансов вырваться из этого замкнутого круга, растеряла бы полученные в колледже знания, и тогда мой диплом окончательно потерял бы свою и без того невеликую ценность. 

Нет! Мне нужен опыт работы по специальности, приличное резюме – тогда, возможно, со временем я найду более интересную работу, чем в заводской библиотеке. 

– Мама! Я хочу работать по специальности. И теперь у меня есть такая работа. – Я постаралась произнести эти слова как можно мягче и спокойнее, будто разговаривая с тяжело больным человеком. 

– Я, мне, у меня! – передразнила родительница. – Как всегда, думаешь только о себе! 

– Мам, я приеду на выходные, привезу часть зимних вещей и заберу летние. 

– Вещи ей понадобились, ага! А так бы, небось, еще год домой носу не казала?

– Ну конечно приехала бы! 

– Ладно. Вот появишься – еще поговорим. – Мать бросила трубку. 

Я слушала короткие гудки и с ужасом думала о предстоящей поездке. О том, что беременна и собираюсь рожать, пока можно промолчать. Но очень скоро наступит момент, когда скрыть свое положение я уже не смогу… и какой тогда смысл тянуть? Нет уж, признаюсь сразу, переживу грозу и буду жить дальше – с поддержкой матери или без нее.

* * *

В пятницу уехать из Агранска в Укропинск я не смогла: люди ехали кто в деревню, кто на дачу, дизеля были переполнены, да и жара стояла такая, что мне стало нехорошо раньше, чем я успела добраться до железнодорожного вокзала. Зато в субботу я успела на первый утренний троллейбус и на первый дизель. 

Вагоны даже в такую рань не были пустыми, но мне все же удалось занять место у окна с открытой форточкой. Часть дороги прошла спокойно. Потом в вагон вошла дородная крепкая женщина маминого возраста, порыскала глазами по салону и выбрала меня в качестве жертвы. Протолкалась, встала рядом, какое-то время молча ела меня взглядом, ожидая, что я уступлю ей место. Когда же поняла, что вставать я не собираюсь, закатила скандал:

– Что сидишь, ресничками хлопаешь? Молодая, наглая! Нет чтобы встать, уступить место женщине, которая тебе в бабушки годится! – поймав мой случайный взгляд, закричала она. 

Я предпочла промолчать: знала, что любой ответ приведет к новому витку скандала. Поэтому отвернулась, начала смотреть в окно.

– Она еще и отворачивается! Я к тебе обращаюсь! Что – совсем ни стыда, ни совести?! 

Отвечать теперь было бы еще глупее. Не объявлять же на весь вагон, что я беременна, что меня мутит и что еще час пути на ногах я просто не выдержу?

«Молчи, Тинка, молчи! Стерпи, не отвечай и не обращай внимания!» – уговаривала я себя. Раньше, наверное, я сумела бы устоять под этим напором – спасибо матушке, натренировала. Хотя… раньше я просто молча уступила бы. Но теперь – не выдержала: сморгнула одну слезинку, другую, нос заложило. Несмотря на ранее утро и приоткрытое окно мне стало душно, к горлу подступил комок тошноты. 

Я только-только успела вытянуть из кармашка и раскрыть тонкий пакетик, как меня вывернуло. Мой желудок попрощался с завтраком и тоскливо заскулил, сжимаясь. 

– Она еще и пьяная! Блюет тут! Что ж это делается, а? Я сейчас же сообщу куда надо! – глядя на меня почти с ненавистью, завопила скандальная тетка.

– Женщина! Оставьте девушку в покое! Сколько можно вопить? – не выдержала, заступилась за меня еще одна женщина. 

Я сквозь слезы послала ей благодарный взгляд.

Старушка, которая сидела рядом со мной на сидении, тоже неожиданно прониклась сочувствием:

– Ты заболела, деточка?  –  склонилась ко мне заботливо.

Я судорожно кивнула и снова склонилась над пакетом. Старушка полезла в сумку, достала термос, налила в крышку термоса горячего чаю:

– Вот, шиповник заваривала в дорогу, он кисленький. Ты попей, попей!

Воды я взять с собой не догадалась, а пить и в самом деле хотелось. Кисловатый напиток освежил меня, немного унял тошноту. 

– Вот видите? Заболел ребенок! – снова упрекнула скандалистку незнакомая мне женщина. – Вам бы все кричать да требовать, не разбираясь.

– А если больная – должна дома сидеть! – поджала оскорбленно губы любительница поскандалить, подхватила свои ведро, сумку и ушла в другой вагон. 

– Ну все, все, ушла она. Ты не плачь, деточка, – продолжала утешать меня старушка. – Давай еще чайку налью?

– Спасибо… – второй стакан чаю окончательно помог мне прийти в себя. 

– Тебе далеко ехать? – поинтересовалась соседка.

– До Укропинска…

– А мне на две станции дальше. Ты давай, клади голову мне на плечо и поспи. Пока доедем – глядишь, полегчает. 

Мне было ужасно неловко, но старушка настаивала, так что я прижалась к ней, и сама не заметила, как уснула.