Сломанная печать (СИ)

Он положил руку на раскрытый гроб. Толстую верхнюю плиту оставили сдвинутой ровно настолько, чтобы поместить тело, когда придёт срок. Тонкие губы Северина чуть заметно дрогнули — иронично и нервно.

Мариса промолчала, разглядывая высеченные на саркофагах имена и символы Ковенантов с гербом дома Брумов. Холод сделался пронизывающим и неприятным. Двойственный смысл слов Рина зацепил тоской. Предстоящий ритуал пугал своей непредсказуемостью. Острый ум ментала придумал почти невозможное. В тренировках они никогда не заходили за определенную опасную границу. Северин щадил чувства любимой.

Подышав на пальцы, она поторопилась с защитными чарами. Мягкое золотистое свечение проступило на стенах, складываясь в узоры магии эмпатов. Тёплый воздух вскоре коснулся кожи.

Рин успел, не торопясь, обойти залу, недолго постоять возле захоронений отца, матери и сестры.

— Сюда, — он позвал Марису, тихий голос сорвался в хрип.

На саркофаге Вистианы мастер высек образ юной девы и стилизованные цветы. Пальцы мага погладили гранит.

— Прости, Висти, но мы потревожим тебя, чтобы дать покой навсегда.

Он посмотрел спутнице в глаза долгим взглядом, сам расстегнул крючки, забирая накидку. В какой-то момент он рывком привлёк Марису к себе, обхватил лицо ладонями. Его поцелуй отдавал горькой нежностью и прощанием.

— Если ничего не выйдет, уходи. Расскажешь командору из службы безопасности, что произошло. А для меня уже и место готово, — Брум усмехнулся.

— Всё получится, Рин, — разозлившись, она ударила кулачками ему в грудь. — Не смей бросать меня!

Обнявшись, они недолго простояли так, дожидаясь, когда дары всколыхнутся, обретая большую силу. Затем Северин расстелил обе накидки внутри пустого саркофага, снял сюртук и свёрнутым положил туда же.

— Где ты стоишь? — сурово спросил он.

— Всегда в изголовье. Лицом к происходящему, — заученно повторила Мариса.

Расположившись в ногах саркофага Вистианы, маг засучил рукава туники, обнажая узкие красивые кисти. На граните перед ним лежали готовые артефакты. Некоторые из них помогала записывать и Мариса. Грани кубов горели амарантовыми узорами среди золотых и зелёных нитей. Ментал тщательно перенёс необходимые чары на могилу сестры.

На подготовку места для Северина ушло несколько минут. Гранит хорошо принимал магию целителя. Пальцы Марисы не чувствовали холодного камня или шероховатой поверхности. Она отдавала свет дара, чтобы это место хранило Рина пока продолжается ритуал. Вложила всё умение и любовь вместе с силой креаторов.

— Я не позволю ей подойти к телу, — с решительным напором Мариса посмотрела на мага.

— Ты сделаешь так, как договорились.

Он дал понять, что не желает спорить и поставил на могильную плиту песочные часы.

— Знаешь, когда перевернуть.

Казалось, он злится на что-то, но Мариса знала, что маг сосредоточен и разум его постепенно отсекает ненужные чувства. С отрешённым и чужим лицом он зачаровал собственный саркофаг магией ментала. Камень отозвался мягким внутренним сиянием.

— Приступаем?

Мариса кивнула, во рту мигом пересохло, а ноги сделались ватными. Она вцепилась пальцами в край пустого гроба. Нельзя показывать Рину, что боишься. Нельзя подводить его. Магу не на кого рассчитывать, кроме неё. С тяжёлым сердцем Мариса смотрела, как он режет ладонь и прикладывает руку к саркофагу Вистианы. Маленькая передышка для эмпата. У лекарей имелись свои способы успокоиться. Когда Брум вернулся, она ответила спокойным мягким взглядом.

— Помни, что я люблю тебя, Рин.

Суть ментала уже полностью владела сознанием мага. Ледяная броня бесчувствия ничего не отразила. Все слова любви он сказал раньше, и Марисе этого было достаточно. Точно бездушный механизм, совершающий привычные действия, Северин лёг внутрь саркофага. Пальцы сжимали куб с горящими амарантом гранями.

— Вся моя любовь тебе, — очень тихо прошептала Мариса, чтобы не отвлекать мага, и положила ладонь ему на плечо.

Чары целителя, все нужные защиты, которые она успела изучить, должны спасти Рина. Ледяные иголочки ужаса кололи спину, дыхание сбивалось. Но больше Мариса не обращала внимание на страх, пытавшийся пробиться к сердцу. Она — лекарь. От её собранности и спокойствия зависит жизнь того, кто стал самым близким. О себе Мариса думала в последнюю очередь, хотя и на ней стояло немало защит. Она справится.

Мариса покосилась на песочные часы. Не время начинать отсчёт. После у них будет ровно полчаса. Она вернулась взглядом к Северину. Маг лежал, прикрыв глаза, а пальцы быстро касались граней куба в руке. Под кожей, там, где тело не было прикрыто одеждой, уже виднелись амарантовые дорожки артерий. Рин будто наполнялся магией иллюзий, и она проступала всё сильнее и сильнее. Скоро он станет особенно уязвим для смерти. Маг собирался сам пройти за грань.