Сломанная (СИ)

— Я… — Кажется, халат не помог. Юра продолжал смотреть на неё так, словно она по-прежнему стояла в одной ночнушке. — Моя сестра сдала сессию, пригласила меня в кафе отпраздновать. Завтра. Не хочешь со мной?

— Я работаю, — повторила Соня, отчего-то испытав странную неловкость за этот ответ. — Я ведь говорила.

— Я просто подумал — вдруг ты можешь отпроситься. Всё-таки завтра выходной. А тебе нужно отдохнуть, Соня! Ты выглядишь очень уставшей.

Это было немудрено — Соня и не помнила, когда последний раз брала выходной. На больничном она была осенью, это точно. Целую неделю. Чуть с ума не сошла дома в одиночестве, даже попросила своего психиатра об онлайн-консультации. Иначе просто не выдерживала — так хотелось побиться головой об стены, которые словно душили.

Много раз думала продать квартиру, но не решалась. Да, находиться здесь было сложно, на каждом сантиметре пространства притаились воспоминания — счастливые, оттого и горькие. Но представить, что переезжает в новый дом, Соня не могла.

— Я понимаю, что ты хочешь как лучше, — ответила она Юре. Наверное, его навязчивость должна была действовать на неё раздражающе — но нет. Никакого раздражения Соня не ощущала. Отчего-то даже как будто бы наоборот. Он беспокоился о ней, и это было почти приятно. А может, и не почти… — Но я не могу просто не прийти на работу, у меня же запланирован клиент на завтра. Отказаться — подвести людей. Это нехорошо.

— Не отдыхать тоже нехорошо, — возразил Юра. — Но я тебя понял, завтра ты не можешь. Тогда давай на следующей неделе куда-нибудь сходим! В кино, в кафе, да хоть в зоопарк!

В глазах на мгновение помутнело, и сердце будто проткнули раскалённой иглой.

Алиса очень любила зоопарк. И вообще животных. Масю они с Андреем для неё и завели…

— Я… могу подумать? — прошептала Соня, смаргивая слёзы. — Невозможно… сразу…

— Конечно, подумай, — кивнул Юра, а после отчего-то пошёл вперёд. И прежде, чем Соня успела сообразить, по какой причине он это делает, Юра, дойдя до девушки, стремительно поцеловал её в щёку.

Сразу отошёл на два шага назад, будто боялся получить по лицу.

— Спокойной ночи, — сказал Юра слегка сипло, сглотнул, почти обжигая Соню взглядом, а затем ушёл настолько быстро, что она даже не успела никак отреагировать и ответить.

И пробормотала негромко, когда Юра уже закрыл дверь:

— Спокойной…

29

Юра

На диване, когда Юра вышел из Сониной комнаты, сидела Мася. Он сел рядом, ожидая, что кошка уйдёт — она с первого дня сторонилась Юру, он вообще редко её видел, — но Мася неожиданно осталась на месте. А потом и вовсе забралась к нему на колени и замурчала.

— Да уж, — пробормотал он, усмехнувшись, и почесал кошку за ухом, отчего она замурчала сильнее. — И почему люди не могут так же быстро привыкать друг к другу, как животные к ним?

Мася, которая, конечно, не могла ответить, потянулась, выпуская когти, и перевернулась на спину, доверчиво подставляя Юре пушистое пузо. Светло-бежевое, в отличие от остальной шерсти — полосатой серо-чёрной. Ещё бежевыми были хвостики возле Масиных ушей, что придавало кошке своеобразно-забавный вид.

В целом Юра был равнодушен к кошкам, он больше любил собак, и до этого момента в его жизни существовала только одна кошка, к которой он ощущал нечто тёплое, — Ёлка, кошка Оксаны. Именно это существо, маленькое и беззащитное, сыграло большую роль в установлении мира и покоя в доме Михаила Борисовича и его второй жены. Маша настолько полюбила Ёлку, что быстрее смягчилась и к Оксане — Юриной сестре очень хотелось подружиться с кошкой. Ёлка, правда, в отличие от Маси была более привередливым созданием, и на её укрощение сестре понадобилась пара месяцев. Зато теперь они были не разлей вода.

С Соней, увы, так точно не получится. Чтобы залезть к ней в душу и понять, что там, собственно, творится, дружбы с кошкой точно мало. Но, чего будет достаточно, Юра не представлял.

Решив, что подумает об этом позже, а сейчас всё-таки надо ложиться спать, Юра аккуратно ссадил Масю на диван и ушёл в ванную.

.

Проснулся Юра от странного ощущения, что кто-то ходит по его спине.

Он открыл глаза, аккуратно перевернулся — и Мася, сойдя с него, спрыгнула на пол и громко мяукнула.

— Ясно, — хмыкнул Юра, поднимаясь. — Ты уже приняла меня за своего, а у своих можно и завтрак требовать. Где там твоя еда…

Он уже собирался пойти на кухню — именно там стояли Маськины миски для воды и корма, — как дверь в комнату Сони открылась, и оттуда вышла сама девушка.

И застыла на пороге, будто Юра мешал ей пройти, хотя он стоял в нескольких шагах от двери.

А потом он понял, куда именно смотрит Соня, быстро и неудержимо краснея, и обрадовался. Потому что сейчас, в эту самую секунду, смущённая лицезрением типичной мужской физиологии по утрам, Соня казалась Юре по-настоящему живой и настоящей. Не такой равнодушной, как обычно, а взволнованной и даже слегка испуганной. Будто сама от себя не ожидала…