Сломанная (СИ)

В результате Юра рассказал штук пятнадцать анекдотов — все, которые помнил. Если бы умел, он бы их и сам начал придумывать, лишь бы Соня продолжала улыбаться и смеяться.

Но после пятнадцатого она вдруг зевнула, и Юра встрепенулся:

— Давай-ка в кровать. Ты ещё не до конца выздоровела, иди полежи часок. Как говорится — после сытного обеда по закону Архимеда полагается поспать.

— Ну, раз по закону Архимеда, тогда ладно, — покладисто согласилась Соня и поинтересовалась: — А ты чем будешь заниматься?

— Пока посуду помою. Потом… не знаю. А что?

— Да я погулять хотела… Не сейчас, а вечером, когда жара спадёт. Хоть полчасика. Температуры уже нет, очень хочется воздухом подышать. Дома я… — Соня помрачнела, тяжело вздохнув. — С ума я схожу в четырёх стенах.

— Тогда сходим. Я на кухне уберусь, и сходим.

Когда девушка ушла в свою комнату, Юра с трудом удержал себя от радостных прыжков по помещению — так ему было хорошо оттого, что Соня наконец начала высказывать собственные пожелания, хотеть чего-то. Ей было не всё равно, что они станут делать вечером, она хотела погулять! А до этого попросила рыбу на обед.

Хорошие, правильные признаки.

Выздоравливает.

Чинится.

46

Соня

Она думала прилечь совсем ненадолго, буквально на полчасика — чтобы потом сразу умыться, одеться и пойти гулять, но всё пошло не так. Стоило Соне только опустить голову на подушку, как сон буквально накрыл её, будто одеяло, но не тяжёлое, а невесомое и тёплое, под которым было удивительно уютно, и не отпускал несколько часов.

Соня давно не спала настолько сладко. По правде говоря, она вообще не помнила, чтобы сон в последние два года приносил ей удовольствие… Чаще всего Соня просто проваливалась в черноту и беспамятство, а когда просыпалась, ощущала тяжесть в груди, будто спала с камнем на ней. Никакого облегчения, ни капли свежей энергии, как раньше, когда по выходным ласковым поцелуем Соню будил Андрей. Или Алиса прибегала из детской и забиралась под одеяло с её стороны постели, чтобы через секунду засопеть в шею.

Что изменилось? Соня не знала. Может, улыбки и смех так на неё подействовали? Странно было даже думать о таком, не лекарства ведь какие-то. Просто что-то… живое. И вполне обычное. И удивительно, но Соня не чувствовала ни малейшего стыда за то, что смеялась… Хотя когда-то, в первые несколько месяцев после случившегося, Соня думала, что обязательно будет стыдиться, если вдруг улыбнётся. Это казалось кощунственным — улыбаться без Андрея и Алисы рядом.

Теперь не казалось. Теперь Соня подумала о том, о чём твердил ей психиатр второй год подряд — что и муж, и дочь были бы рады видеть её улыбку, и неважно, мертвы они или живы. Они бы радовались вместе с ней, печалились вместе с ней… Да, Соня знала всё это и даже понимала. Головой. Но дальше, до сердца и души, это понимание не доходило. Отторгалось. Наверное, потому что просто не хотелось ни над чем смеяться без Андрея и Алисы, в одиночестве.

В компании Юры неожиданно захотелось.

И, когда Соня через три часа проснулась и потянулась, ощущая себя какой-то удивительно отдохнувшей, будто побывала в отпуске, ей вновь захотелось сразу же увидеть Юру. Как будто он был её батарейкой, которая давала энергию жить дальше.

Поэтому Соня быстро вскочила с кровати, намереваясь скорее бежать в ванную… но тут же села обратно, схватившись за закружившуюся голову и закрыв глаза.

Слабость, проклятая слабость… И иммунитета никакого, не то что у Юры — тот вообще камень, а не человек. Очень тесно контактировал с Соней все дни, но даже ни разу не чихнул.

Открыв глаза, Соня медленно встала и невольно посмотрела на себя в зеркало, что висело рядом с комодом. И лучше бы она этого не делала…

Настроение — если таковым можно назвать её небольшое воодушевление перед походом на улицу — стремительно покатилось вниз.

Да она же похожа на Страшилу из сказки про страну Оз! Такая же маленькая, полненькая, и волосы — как всклокоченная солома, только что не светлые, а тёмные. Но торчали в разные стороны они точно так же, напоминая взрыв на макаронной фабрике. И ведь дело не только в том, что Соня недавно встала с кровати, — просто она и голову мыла не сегодня. Кажется, вчера утром, когда пошли вторые сутки без температуры…

Почему Юра смотрит на неё с таким удовольствием — словно считает привлекательной, — когда она выглядит настолько ужасно? Что это — какое-то извращение? Или он просто… сильно влюблён?

Подумав о подобном, Соня вздрогнула, чувствуя, как на кожу словно кипятком плеснули. Нет, глупость. Это не может быть даже влюблённостью, не то что любовью. Слишком уж она для Юры старая, да и внешние данные не очень, и…

Они десять дней знакомы! Нет, дело не в коротком сроке, а в том, что Соня впервые засмеялась при Юре только сегодня. Как ему может нравиться… такое? Молодому и весёлому парню? Жалеет, хочет помочь — да, возможно, и плотское что-то присутствует — гормоны играют… Но не больше.

Так и не поняв, разубеждает ли в чувствах Юры себя Соня или, наоборот, убеждает, девушка пригладила ладонью растрёпанные и сальные волосы и вышла из комнаты.

47

Юра