Сломанная скрижаль [СИ]

Глава 4. Пустошь

На исходе ночи невыспавшийся и злой магистр Фабиус явился в комнатушку кухарки, где у окна на широкой лавке сладко спала Диана.

— Вставай! — рявкнул он над ухом у дочери. — Сегодня утром ты едешь в Вирну!

— Зачем? — спросила Диана, ещё не до конца проснувшись и слегка обалдев от такого крика.

— Ты отправляешься учиться в академию! — продолжал реветь Фабиус.

— Чё? — Девушка захлопала глазами, и сон стёк с неё, как будто его и не было. — Я? В академию? Да с какого такого глузда?

Тут уже несколько обалдел сам магистр.

— Да где ты набираешься этих деревенских словечек? — рассердился он.

— А вот где хочу, там и набираюсь! — отрезала Диана и села на лавке.

Повисла грозная пауза — магистр, хмурясь, перебирал в голове сердитые слова.

Напуганная кухарка Малица, разбуженная спором, громко засопела, прикидываясь спящей.

— Одевайся и марш ко мне в башню! — нашёлся Фабиус, понимая, что заругайся он, а Диана ответь — слуги будут потом пересказывать и смеяться. — Там я тебе всё объясню в подробностях!

Внимавшая ему кухарка, протяжно икнула и, опасаясь разоблачения, забилась под одеяло с головой.

— Но я не хочу учиться! — завопила Диана во всю мощь девичьих лёгких.

Это же надо: пришёл ночью, разбудил и орёт. Ну, она тоже орать умеет!

— А тебя никто и не возьмёт, если не сумеешь сдать приёмные экзамены! Кому нужна глупая деревенская курица!

— Это я-то — курица? — Диана вскочила с лавки.

Лицо её раскраснелось, кулаки сжались.

— Только курицы не желают учиться! — нашёлся Фабиус, и не хотевший обидеть дочку, и пытающийся задеть так, чтобы зашевелилась.

— Ах, курицы! — разозлилась Диана. — Ну, так я еду прямо сейчас!

— И не смей возвращаться, если тебя не примут! — с облегчением выдохнул магистр Фабиус.

Ухмыляясь в бороду, он выскочил из комнатушки кухарки, с силой хлопнув тяжёлой дверью.

Разгорячённая его словами Диана изо всей силы запустила в стену подушкой. Наволочка лопнула, и мелкие пушинки, пробившись сквозь наперник, снежинками полетели во все стороны.

— Курица! — крикнула девушка с досадой и смахнула злые слёзы.

— А?! — так и подскочила, задремавшая во время ссоры кухарка Малица.

Кричи-не кричи, а собираться Диане пришлось.

Она швыряла вещи, что доставала из сундука Малица, шипела на Малко и Петрю.

Подмастерья пытались ей помогать, а конюх мрачно поглядывал на них через окно, но молчал. Фабиус велел дочери побыстрее укладываться, и парни вроде как были при деле.

Если бы не Малко, Диана повыкинула бы все вещи. Только с его подачи кое-что всё-таки попадало в седельные сумки.

Злило девушку всё: и учёба, и эта дурацкая поездка.

Ехать нужно было на лошади, а лошадей дочка двух отцов не очень любила. Вернее, это они не выносили её огненной натуры.

Гнедая кобыла дичилась, чубарая — пугалась. Только здоровенный жеребец Фабиуса, Фенрир, терпел эту слишком резкую наездницу.

Но ехать в академию на Фенрире? Да и отец не даст!

Диана сердито покосилась на Фабиуса: ну и на ком ей ехать? На старом мерине? На Малко?

Она отдула со лба распушившиеся локоны и с удвоенной силой расшвыряла платья, что положила перед ней кухарка.

Диана не носила платьев и не собиралась. Зачем ей платья?

— То есть ты полагаешь, что в академию тебя не возьмут? — ехидно уточнил Фабиус, заглянув в комнату кухарки, где шла жестокая битва с вещами.

— Это с чего это? — обиделся за девушку Малко.

— А с того, что девушке там придётся ходить в платье, — ухмыльнулся Фабиус в бороду. — Таковы правила.

— Пусть меняют свои поганские правила! — Диана отшвырнула последнее платье, красное.

— Ну, хоть это-то возьми? — попросил Малко. — Оно к твоим волосам идёт.

Диана поморщилась, с сомнением повертела платье и нехотя сунула в суму.

Выехали ближе к обеду. То вспомнили про разбитые ножны, которые срочно пришлось чинить, то коня решили перековать.

Одна радость — под Дианой неспешно рысил Фенрир, а следом ехали Малко и Петря.

Отпустить дочку одну магистр Фабиус всё-таки побоялся, хоть Борн и пообещал, что присмотрит за ней невидимо. Пришлось конюху оставаться без помощников.

Парни глядели браво, чему способствовали медяки, сэкономленные за зиму. Весна выдалась хлопотная, и выехать им не удавалось пока даже в Лимс. И вдруг такое везение.

А тут ещё Фабиус настоял, чтобы заночевали в Лимсе. А какое там заночевали — три часа пути?

— Там жонглёры на площади! Коли застанем вечером, то увидишь, как они огнём плюются! — рассказывал Малко, подгоняя гнедую, чтобы та поспевала за высоким размашистым жеребцом.

Диана смеялась. Она и не думала, что поездка будет такая весёлая.

Вот если бы ещё не в академию ехали! Ну её, эту дурацкую академию, что б она в ад просела!

Но Фенрир девушку слушался, Малко и Петря развлекали разговорами… А главное — вездесущие отцы были далеко! Свобода!

Диана звонко смеялась неуклюжим шуткам друзей и радовалась тёплому солнцу.

Ещё только завечерело, а уже въехали в Лимс. Зря Фабиус торопил — больше и заночевать было негде.

Вирна лежала ровно в сутках езды, но кони-то не казённые — без отдыха гнать.