Сломанная скрижаль [СИ]

— Хитрые вести прискакали утром с гонцом из Вирны, — пояснила она.

Бургомистр кивнул. Ковен ведьм и до катастрофы с магией был сильным орденом, и связей своих в столице не потерял.

Ведьма выпила вторую чашу вина, утёрла рот рукавом длинной чёрной рубахи.

— Хорошее у тебя вино, — ухмыльнулась она. — Ты был бы знатным виноторговцем, но жажда тебя гнетёт другая. Так слушай же! — Иссият возвысила голос. — Объявился тот, кто заколдовал трон Правителя!

— Как?! — вскинулся бургомистр, забыв, что держит в руке чашу, и вино выплеснулось на пол. Так значит, трон и вправду был заколдован?!! — Кто же это?

— Высший демон из самого глубокого Ада. Он объявился в Вирне и кричал большим страшным голосом, что Сатана не отрёкся от мира людей, а бился с ним и не удержал власть. И теперь рождённый демоном Ангелус — наш грозный судья, и он сам назначит правителя.

Бургомистр от волнения схватился за сердце. Он знал, что письмо о его назначении уже лежало в Вирне перед советом магистров. Правитель сильно болел, и маги начали было обсуждать возможные кандидатуры.

Их мнение было важным, но в реальности сесть на трон мог лишь тот, чьё имя стерпела бы книга Правителей. Страшная чёрная книга, порождавшая иногда кровавые приказы. Говорили, что она связана магией с книгой адских Договоров самого Сатаны!

В день, когда рухнули церкви — книга исчезла, трон запылал холодным огнём, и наступило безвластие.

— Да, — кивнула ведьма, словно прочитав его мысли. — Но мы дождались, и власть появилась вновь!

— Значит… — бургомистр сжал руки, стараясь унять их дрожь.

— Значит, ты просто поторопился с жертвой и принёс её не тому. Нужна ещё одна дочь! И тогда ты сможешь сесть на трон правителя Серединных земель!

Мэтр Сорен покачал головой.

— У меня нет больше дочери.

— Так сделай её, глупец! Девять месяцев, и тебе уже будет, куда колоть кинжалом!

— Ты забыла про девку, что в наших подвалах! Что если она?.. — Глаза бургомистра вспыхнули нехорошим огнём: — А если принести её в жертву ещё раз?

— Я видела её — она из плоти и крови… — задумалась ведьма. — Если из-за катастрофы душа твоей дочери избежала ада, она могла войти на земле в тело больной или безумной. Возможно, есть способ принести её в жертву второй раз… Вот только сумеем ли?

— Она может причинить мне вред? — содрогнулся бургомистр. — Зачем-то же она ищет меня?

— Конечно, она хочет причинить тебе вред, — ухмыльнулась Иссият. — Но если ты нальёшь мне ещё вина — я пойду с тобой. Она была и так не особенно прыткой, эта беловолосая девица. Наверное, и на неё повлияло исчезновение магии. Мир стал вязким и скользким для колдовства. Даже если это душа твоей дочери и у неё есть оружие — она уязвима здесь.

Бургомистр неуверенно кивнул.

— Хорошо. Пойдём со мной, Иссият. Мне так или иначе придётся спуститься в подвал ратуши и посмотреть на эту… девицу. — Он с трудом подобрал нужное слово. — Тогда мы сумеем определиться с дальнейшим планом.

— Мы? — усмехнулась ведьма.

— А разве ты не хочешь в столицу? Блистать и властвовать при дворе, а не в этой замшелой Йоре, где главное развлечение — виселица на ратушной площади?

Ведьма задумалась, почесала когтистым пальцем нос. В ковене ногти отращивали так, что женщины становились похожи на фурий.

— Я подумаю над твоим предложением, — кивнула она. — Но в подземелья мы пойдём позже. Солнце уже высоко. Сейчас я хочу поесть и отдохнуть час-другой — всю ночь била ноги с городской стражей. А ты — полистай пока книги. Возможно, тот же кинжал, что убил твою дочь в первый раз, сумеет замкнуть жертвенный круг.

***

Толстогубый стражник маялся, пока не сменился с дозора. В паху у него ныло и чесалось. Даже кусок за обедом в горло не лез: так и вставало перед глазами светлое лицо узницы, длинные волосы, зелёные глаза.

Он даже одёжи её толком не разглядел, только то, что чистая. Одно лицо и запомнил: нежное, мягкое, как у ребёнка.

Вот явится к вечеру бургомистр и велит повесить белянку! И опять, значит, ни себе и ни людям! Да сколько ж можно!

Взять с собой амулет, что против бабьего приворота, крепкий походный плащ… Она же и сама будет рада. Разочек-то перед смертью?

Толстогубый запалил новый факел, чтобы разглядеть как следует пленницу, и потопал по лестнице в подвал.

Он быстро спустился на один пролёт по выкрошившимся ступеням и… Увидал толстую рыжую повариху, хлопотавшую у дождевого колодца над большим горшком каши.

Только тут стражник вспомнил, что узникам скоро понесут обед. Предупредил:

— В дальнюю камеру соваться не смей!

— Там старуха! — Повариха упёрла кулак в толстый бок. — У ей вся еда — миска государственной каши в обед по будням!

— И что? — не понял стражник.

— Никто ей не носит еды, и денег у ей нету, чтобы купить у меня хлеба! Она без каши помрёт!

— Да не сдохнет твоя старуха! Не суйся! — зло огрызнулся стражник и положил руку на рукоять плётки.

Палаш стражник оставил в оружейке. Да и негодно это — повариху клинком. Хоть и быстрей бы было, да. Раз — и уж точно в другой ряд не прицепится, без языка-то!

Он грозно глянул на повариху, похлопал по рукояти и пошёл вниз.