Сломанная вселенная (СИ)

Оказавшись снаружи, он снова вдохнул в себя эти чудесные ароматы, которые для рассудка были как легкий наркотик: на душе сразу становилось легко, буйные цвета и краски, оживленные солнечными лучами, пьянили взор, и вообще… безумно хотелось жить дальше. И желательно, чтобы жизнь эта никогда не заканчивалась. Максим снова увидел огромные одуванчики, и искушение свершить маленькое безумие было столь сильно, что грех было с ним бороться. Он подбежал к гигантскому растению, набрал в грудь побольше воздуха и что есть мочи дунул в его белую шапку… Пух тотчас разлетелся и закружил белоснежным облаком. Злой Одуванчик, мигом облысев, вздрогнул, его стебель скрутился вокруг собственной оси, а листья принялись недовольно трепыхаться.

– Ну, извините, если чем обидел…

Максим пошел прочь, отыскивая свою тропинку, и тут… что-то не очень приятно защекотало в одном ухе. Он обернулся и увидел, что облако пуха следует за ним и пытается ужалить своими пушинками. Одна из них уже успела залететь в раскрытый от удивления рот. Тот, разумеется, сорвался с места и — наутек. Пушинки неслись за ним, словно рой белых пчел. Он пытался маневрировать между деревьями, швырялся в них травой, но белое облако все же настигло проказника, и пушинки принялись щекотать его, облепляли одежду, лезли в ноздри, под рубашку…

– Ну хватит! Хватит! Я понял, что совершил ошибку! Извинение с большой заглавной буквы принимается?

Пушинки продолжали беситься.

– Так и быть! В слове «ИЗВИНИТЕ», каждая буква заглавная! Я еще не перед кем никогда так не извинялся!

Наконец пушинки успокоились, будто беснующийся дух вышел из них и вселился в трепыхающуюся листву деревьев. Максим глянул на себя и подумал, что такое пернатое чудовище надо бы показывать в зоопарке. Он был белый с ног до головы, рубашка и брюки сплошь были залеплены легкими перышками, соскребать которые пришлось, наверное, около часа. Да, на какое-то время эта нелепая житейская пертурбация слегка подпортила настроение, но ненадолго. Снова манил волшебный лес с пахучей листвой и переливами таинственных голосов. Голоса эти напевали лесную рапсодию, под влиянием которой преображался даже самый незаметный кустик. Деревья изредка шевелили множеством своих листьев, словно болтали зелеными языками: хотели что-то сказать… А может, просто-напросто смеялись, когда ветер щекотал их стволы. Деревья чем-то напоминали зеленые кораллы на дне воздушного океана. Да, да… если смотреть на них сверху, с большой высоты.

Хоть лес выглядел довольно густым, но слабый ветерок с полей все же умудрился проникнуть в его недра, резвясь во все стороны и срывая с дерев засохшую листву. Максим уже давно заметил, что ветерок сделался почти ручным, он всюду сопровождал его, дул в спину во время ходьбы и кружил поблизости, когда тот делал остановки. Тропинка спешила дальше, в неведомую глубь, деля весь мир на две половины: то, что было справа от нее, и то, что слева. Когда Максим ускорил шаг, почти бежал, у него возникло забавное ощущение, что деревья сами расступаются перед ним, образуя дорогу. Картины быстро сменялись одна другой: то мельтешили белые стволы, из которых текла красная смола (некое подобие берез), то хвойные гиганты с ветвями похожими на щупальца монстров (столь же отдаленное подобие сосен). В непривычном контрасте с ними могли возникнуть корявые образы мастиковых, фисташковых и оливковых деревьев. Однажды показался скрученный радикулитом… то ли клен, то ли не клен. Короче, ствол дерева был согнут почти пополам, словно само оно нагнулось и что-то выискивало своими ветвями в траве. А вот разогнуться… Ну точно радикулит.

Где-то справа из гущи зелени выглянуло совсем уж странное дерево: все черное, без единой ветки и неестественно прямое, высотой возносящееся над всем остальным поднебесьем. Потребовалась целая минута, чтобы понять, что это никакое не дерево, а некое строение — либо башня, либо… может, огромная печная труба? Тропинка, кажется, направлялась именно в ту сторону и уже совсем скоро должна разрешить эту проблему.

Светлело… Причем — среди бела дня. Максим заметил, что просветы между деревьями становятся все больше, и загадочный полумрак стал рассеиваться. Даже не верилось — бескрайний лес заканчивался! Хотелось крикнуть «ура!», но рановато. А что дальше-то? Вдруг какое-нибудь болото? К счастью, впереди расстилалась холмистая долина лишь с редким насаждением кустарников, и только далеко-далеко, у самого горизонта, лес сумел отвоевать себе новые пространства. Справа на таком же недосягаемом расстоянии тонкой ниточкой тянулась ось Х, порой скрываясь за холмами и создавая впечатление пунктирной линии. Неподалеку, в нескольких десятках метров, удобно расположилось маленькое озеро — зеркало, отражающее небо.

Романтическая идиллия красок и их оттенков. Триумвират неба, земли и красоты. Многослойный запах лесного ветра вносил в образы Мироздания легкий пьянящий туман, делая его похожим на сон.

– Ура, — спокойным голосом произнес Максим.